- Добро пожаловать в АД! – медсестра на первом посту дежурно улыбнулась и протянула Томину пластиковую карточку, – это ваш личный универсальный пульт, пожалуйста, не теряйте его. Согласно поправке 551-3д генеральной ассамблеи Объединенного Конгресса внедрение инфочипов в тело автонома запрещено. Теперь вы имеете полное право отказаться от медицинской помощи. Но если передумаете – посредством пульта можно не только вызвать врача, но и получить первичное лечение. ЛУП автоматически измеряет ваше давление, пульс, уровень сахара в крови, количество гормонов, с помощью электромагнитных импульсов приводит эти показатели в норму. Сигнализирует об обострении хронических заболеваний…

- Скучно, – заявил Томин и бесцеремонно выдернул из рук медсестры пластиковую карту, – где у вас тут шестой бокс?

Девица лишь пожала плечами и показала рукой налево. И где они таких находят? Выводят в инкубаторе? Все как на подбор – серые мыши, спустя пару минут и лица не вспомнить. То ли дело было в РАЮ,- длинноногие блондинки в ярких коротеньких платьицах, финики и ананасы, Дебюси , Сен-Санс и …Земля.

В нежно-голубом кружеве, с тонкой розовой вуалью, – такой она виделась из иллюминатора в столовой. Томин любил смотреть на Землю. А отсюда Земля не видна. Отсюда даже Солнце похоже на тусклый фонарь, у которого вот-вот сядет батарейка.

- Куда прешь, головоногий! – Томин поднял глаза. Над ним нависла дама неопределенного возраста и размера, в нелепой роговой оправе на пол лица. Из-под очков, как из блиндажа, стреляли темно-вишневые глаза. Томин отъехал в сторону.

- Извините, я вас не заметил. Сильно задел?

- Чуть ногу не отдавил, чокнутый!

- Простите. Я Томин, а вы?

- Носова Тамара Фатеевна. Из РАЯ что ль?

- Ага, оттуда.

- Ну, потом поговорим, у меня сейчас симпозиум, важный доклад, чао!

Тоскливым взглядом Томин проводил даму до поворота, – Боже, что он тут делает?! Вздохнул, нажал кнопку на двери шестого бокса и вкатился внутрь.

Личная комната автонома была не намного уютней собачьей конуры. Мат, заправленный нейлоновым покрывалом, был брошен прямо на пол, в одном углу пристроили тумбу, в другом – биотуалет. Глупо желать большего от АДа.

Автономия Душевнобольных была самым отвратительным местом в Солнечной системе. Межпланетная станция дрейфовала за Сатурном, у Границы Освоения. Раз в полгода здесь сменялся экипаж и медперсонал, этим же рейсом привозили «новопреставленных» психов.

В РАЮ автономов могли навещать родственники и друзья, в АД посторонних не пускали, да и не было желающих.

- Андрей Владимирович Томин? – спросили за спиной. Томин обернулся, – комната была пуста.

-Вы подтверждаете, что вы – Андрей Владимирович Томин?

Томин огляделся по сторонам, с трудом различил под потолком глазок видеокамеры, – рядом с вентиляционной решеткой.

Внезапно его ослепило и оглушило, с потолка хлынули ледяные реки. Томин включил заднюю скорость и попытался выкатиться наружу, но не тут-то было, дверь заблокировали!

- Добро пожаловать в АД! – засмеялось с потолка, закашляло и зачавкало, через секунду все закончилось. В комнате было сухо и также тоскливо, как пять минут назад. Ничто не напоминало о недавнем катаклизме. Лишь кислый привкус на языке – Томин успел наглотаться воды.

- Андре-ей-ей –ей Влади-ди-ди-мирович , – забулькало в ушах …

-Андрей, Андрюша, ты не слышишь что ли? – Яна стояла возле дивана с дымящейся сковородкой в руках, – Андрей, ты уснул? Я тебя пятнадцать минут зову. Забери Антошку из школы, я не успеваю.

Томин любил, когда Яна возилась у плиты, – в эти минуты она казалась такой домашней, такой родной, и он почти смирялся с ее громкой политической карьерой.

А еще он любил забирать сына со школы. Антошка, завидев отца еще из окна, несся навстречу, бросался на грудь, зарывался лицом в куртку. А Андрей гладил его теплые пальчики, прислушивался к ударам маленького сердца и с тоской думал, что завтра опять придется расстаться. Вахта космогеолога длилась полгода, месяц отдыха на Земле и снова Луна, астероиды, спутники внешних планет…

Однажды Антошка принес со школы маленького, размером с мизинец, фанерного медвежонка. Малыши выпили фигурки по шаблону учителя на уроке труда и раскрасили на ИЗО. Это был подарок ко Дню Отца. Томин спрятал игрушку в нагрудный карман куртки и больше с медвежонком не расставался. Это был его талисман, оберег от неприятностей и неудач.

- Андрей Владимирович! Андрей Владимирович, Вы меня слышите? -Томин открыл глаза. В дверях стояла Серая Мышь и нагло демонстрировала ровные белые зубы.

- Андрей Владимирович, на ужин! Я вас провожу, потом вы будете посещать столовую самостоятельно по сигналу радио.

Столовая оказалась огромным аквариумом с наглухо задраенными иллюминаторами. Тюрьма, а не автономия. Психи сидели за длинными столами по десять душ на каждой лавке. Томин насчитал тридцать скамеек, когда вдруг увидел Тамару Фатеевну Носову. Она приютилась у стены и усердно «поглощала» потрепанную книженцию. Тарелка с ядовито- зеленой гущей стояла рядом нетронутая.

- Добрый вечер. Не помешаю?

Тамара с гневом оторвалась от книги, но узнав Томина, сразу подобрела.

- Валяйте.

- Как прошел доклад?

- Чудесно, если бы не этот недоумок Верди со своей теорией Ничего,- Тамара с шумом захлопнула книгу, наклонилась к Томину и зашипела на ухо:

- У вас есть план?

- Э-э…Поужинать с вами, взять книги в библиотеке и почитать на сон грядущий.

- Не прикидывайтесь, я вас сразу раскусила, вы не псих,- Тамара воровато оглянулась по сторонам и, не заметив слежки, продолжила, – тут таких много. Как минимум сотня нормальных.

- Вы перекличку устраивали?

Тамара сжала губы, схватила ложку и с размаху плюхнула в тарелку. Зеленая гуща полетела прямо на рубашку Томина.

- Ах, извините, я сейчас все исправлю, – Тамара подхватила коляску и понеслась к умывальнику.

Под шум воды Носова поведала, что автономы давно задумали побег. Умельцы-электронщики из «нормальных» ввели червей в систему управления станцией, сейчас пишут программу-обманку и ждут челнок с Земли.

- Главное, не поддаваться на их , – Тамара погрозила пальцем потолку, – на их провокации. Три раза в день они проводят сеансы нейролингвистического программирования. Яркие вспышки, громкие звуки, дождь с транквилизаторами, – смотри не нахлебайся. По вечерам дают веселящий газ, вот возьми, – затычки вставишь в уши, а тампоны с фильтром – в ноздри.

Тамара зачерпнула воды и плеснула на рубашку. Томин едва успел вытащить из кармана фигурку медвежонка.

- В воскресенье здесь выходной, накануне дают удвоенную дозу снотворного с питьем. По субботам не пей ничего, кроме воды из-под крана. Встретимся в воскресенье в восемь вечера у двадцатого бокса.

- А…

- В это время они получают видеопочту, расходятся смотреть по каютам. Ты из РАЯ-то как вылетел?

- Так же, как вы планируете покинуть АД. Сбежал на спасательной шлюпке.

- Дурак!

- Я на Землю хотел. К жене, к сыну…

Хотел и все потерял. Он строил планы. Оказалось, его планы ничуть не лучше планов психбольных. Черви, заговоры, симпозиумы, тампоны…

Яркая вспышка, гром, дым. Ах, как же он пожалел, что так легкомысленно пренебрег советами Тамары…

- Томин-Томин, и какого черта ты меня не послушался? Полез в самое пекло, в ад полез, – у тебя не было никаких шансов их спасти!

Непривычно было видеть Джона, вечно растрепанного, по самые скулы заросшего рыжей шерстью, в твидовом костюме с галстуком. Старина Джон, напарник и друг, – это он вытащил его из преисподней на Титане.

- Ну, ничего, слава Богу,- живой. Тебя тут подлатают, шеф уже инвалидную коляску прислал, – полуавтомат. Мы с тобой еще порыбачим на Эри.

- Конечно, Джон, порыбачим, – покорно соглашался Томин.

Они так и не порыбачили. Из госпиталя Томин отправился домой в Москву, а Джон на Энцелад.

Яна взяла отпуск без содержания, забросила политику, толкла Томину пюре из овощей и выжимала соки из фруктов. Плакала по ночам в ванной. Антошка тоже плакал, – вечерами в подушку. Но утром они улыбались дружно и артистично. С тех пор Томин ненавидит неискренние улыбки.

-Андрей Владимирович! Пора на работу, – очередная Серая Мышь стояла на пороге и растягивала губы до ушей.

- Вас определили в десятый отряд.

- Спасибо, – Томина совсем не интересовало, что это за отряд и чем они там занимаются. Все, что его беспокоило – эта адская улыбка на лице медсестры. Томину захотелось взять ведро и одеть на голову Серой Мыши. Но ведра под рукой не нашлось, и он смиренно поехал за девицей в отсек, где нес трудовую повинность десятый отряд.

Психи работали под надзором. Двое мордоворотов стояли у входа и запасного выхода. Странно, почему не охранялись коридоры и столовая, видимо, брать там было нечего. А жизнь психов, равно как и их психическое здоровье, не беспокоили вообще никого. На выселках, в подворотне мира, без надежды на будущее, но с почетным правом на жизнь коротали вечность душевнобольные Земной Федерации. И это было верхом гуманизма!

- Подкатывай сюда, будешь обрабатывать окислившиеся провода, – худой, почти прозрачный старик в замусоленной робе сунул в руки Томина какую-то машинку, – сюда вставляешь, здесь нажимаешь, слышишь щелчок и убираешь. Понятно?

- Понятно.

В десятом отсеке занимались починкой электроники. Паяли перегоревшие платы, реанимировали микросхемы, разбирали на цветмет не поддающиеся восстановлению приборы.

Провода Томину подносил совсем юный паренек. На вид – не больше двадцати- двадцати трех. Эк его сюда угораздило!

К полудню они разговорились. В пятнадцать лет Олаф стал чемпионом Северного полушария по гейм-спринту, а в семнадцать обвалил сервер Службы международной безопасности. Ему грозило пожизненное заключение, но парень решил прикинуться придурком и отлежаться пару лет в психушке. Ни он, ни кто другой не мог предвидеть, что через год власти Земли примут решение изолировать отбросы общества и прочий человеческий неликвид от самого общества. Устроить глобальную санитарную чистку.

Для зэков обосновали рабочую автономию на Марсе, психов услали подальше в космос. Кому повезло, так это инвалидам. Их определили на окололунную орбиту. Реабилитационная Автономия Инвалидов получила максимум гражданских прав, а также новейшее оборудование и лучший в мире медперсонал. Вот только Томин в этом РАЮ не задержался и с позором был низвергнут в АД…

- Хочешь, я тебе кое-что покажу? – шепнул ему Олаф в конце следующего рабочего дня, – только не спались, посмотри ночью под одеялом.

Он сунул под локоть Томину небольшой пакет и попрощался.

Это был мобильный телеприемник и он работал! Не в лучшем качестве, но все же, передачи можно было смотреть. Ловилось всего три канала, в том числе ВНТ – «Всемирная Научная Телесеть». Шла трансляция какой-то конференции. Так вот на какой симпозиум спешила Тамара! Значит…

Засунуть тампоны, зажмурить глаза, закрыть рот. Не пить ничего в субботу, выйти и в воскресенье в восемь к двадцатому боксу. Он ничего не забыл?

Нет, не забыл. Такое не забудешь. Такое, как заноза под ногтем, язва на тыльной стороне ладони, осколок, застрявший глубоко под веком. Незаживающий, саднящий нарыв в душе, вечно оголенный нерв.

Он уже никогда не сможет прижаться к жене, насладиться радостью встреч. Он никогда не сможет выбежать навстречу сыну, схватить его на руки, закружить над головой. Да Антошка и сам побаивается приближаться к отцовской инвалидной коляске. Смотреть на кусок мяса… Да что там!

А Янка стала все раньше убегать на работу. Томину наняли сиделку – старую, тугую на ухо татарку. Она теперь и готовит, а Янка ораторствует на трибуне Конгресса.

Сначала Томин надеялся, что вот-вот изобретут протезы для таких, как он, – под корень ампутированных. Потом начал искать себе занятие, пытался вести дистанционный курс космогеологии для студентов университета. Но за лекции платили копейки, а на практику не было здоровья.

Сидеть на шее у жены становилось невыносимо. У него стал портиться характер. Если бы он знал тогда, каким бывает настоящий ад, то провел бы оставшиеся на Земле мгновения с большей пользой и радостью!

Спустя три года после аварии на Титане была объявлена санитарная чистка. Земля перенаселена, ритм жизни стремительно ускоряется , стрессы и нервные срывы представляют национальную угрозу , высокотехнологичные опасности на каждом шагу… Много чего еще напридумали политики и силовики, – Томин уже не помнит.

Зато никогда не забудет виноватый взгляд жены и полные отчаяния глаза Антошки там, на пирсе космопорта.

Потом он видел эти глаза еще пару раз в комнате свиданий в РАЮ. А дальше – к нему перестали приезжать, видеописьма приходили все реже. И только фанерный медвежонок напоминал о том, что когда у него была семья, любящие жена и сын. Маленький сорванец с теплыми пальчиками и пылким сердцем, нежная подруга, готовая ради него на любые жертвы…

- А, тезка, рада тебя видеть, – Тамара по-свойски подхватила коляску и свернула в соседний коридор.

- Почему тезка? – возмутился Томин.

-Какой ты бестолковый. Этимологию своей фамилии не знаешь? Томин – сын Томы, то есть Тамары. Логично?

-Логично. Забыл спросить, а ты тут какими судьбами?

- Злыми! Перешла дорогу одной мымре, она мало того, что мое открытие себе присвоила, еще на меня такой поклеп возвела. В общем, я ей при всех врезала. Большой такой фингал под глазом нарисовала. Она меня и распяла.

- Ну а бежишь-то куда? Какой у тебя план после осуществления Плана?

- О, у меня далеко идущие планы!

Тамара затормозила возле аварийного люка, лихо раскрутила вентиль и откинула крышку. Они очутились в ангаре.

- Это порт-приемник. Сюда прилетает челнок. Как раз через неделю. Пока они буду заняты разгрузкой и сортировкой новоприбывших , мы проберемся на борт и затаимся до старта.

- Нас хватятся.

- Нет, не хватятся. Ребята делают обманку, я же тебе уже поясняла. На воспроизведение в Центральной диспетчерской будет поставлена старая видеозапись, там, где все на своих местах.

- А потом? Где мы возьмем документы, нас же ни один космопорт не примет.

- Ты тампоны вставлял? Рот на замке держал? Или все же наглотался транквилизаторов? Умельцы все сделают.

- Но сто человек не смогут здесь спрятаться!

- Правильно, не смогут. Мы возьмем заложников!

Тамара стрельнула из-под очков и дьявольски ухмыльнулась. Совсем спятила! Томин стал сомневаться, правильные ли выводы сделал по поводу душевного здоровья Носовой.

- А можно мне подумать?

-Трус! – фыркнула Тамара и повезла коляску обратно.

- Андрей Владимирович Томин? – яркая вспышка, грохот, люди в серых халатах. Садисты!

Его погрузили на каталку, туго спеленали и привязали ремнями к бортам.

- У вас нашли запрещенную вещь. Вы ведь расписывались в инструкции автонома? Вы согласились с перечнем предметов, которые нельзя проносить в АД?

Томин схватился за нагрудный карман. Неужели им помешала маленькая фанерная игрушка? Он не помнил, что и зачем подписывал, он никогда не читал их дурацкой инструкции!

-Откуда у вас мобильный телеприемник?

Томин молчал. Серые развернули каталку и повезли его вперед ногами в медицинский отсек. После укола в вену он вырубился.

Потом был электрошок и еще один укол, разряд и еще инъекции. После третьей экзекуции Томин потерял пыткам счет…

Его поймали почти сразу. В окололунном пространстве много кораблей, да что там, – сигнал тревоги услышали даже на Лунной базе.

Там вполне могли быть те, кто лично знал Томина. Но почему-то стыдно ему не стало. Ему стало тоскливо.

Ничего хорошего заседание Комиссии по автономиям не предвещало. Жена пыталась вмешаться, но не посмела перечить своему шефу. В случае поддержки политического курса своей фракции он обещал Янке пост вице-премьера .

И за жену Томину тоже не было стыдно. Ей поднимать сына, да и молодая еще, чтобы гробить себя из-за калеки.

Зачем он только рвался к ним, безумец, он давно стал им обузой. Маленький фанерный медвежонок выцвел, а его творец почти уже вырос.

- Разлегся тут, сибарит чертов. Будто других дел нет, – Тамара горячо дышала Томину в лицо, пытаясь распутать нагрудный ремень, – сегодня воскресенье, ты что, собирался проспать наш побег?

- Зачем я вам нужен, от меня лишние проблемы и неприятности. Хлам и балласт. Удачного путешествия!

- У тебя, правда, с мозгами что-то не то. Думаешь, нам побег ради побега нужен? Это мелко и ничтожно. Райским можно иногда посещать Землю, даже зэки ходят по твердому грунту. На Марсе они еще и пользу приносят, работая на Корпорацию терраформирования. Им позволяется иметь семьи. И только у душевнобольных нет ничего для души. Это несправедливо и мы будем с этим бороться.

За все время пребывания в АДу Томин впервые рассмеялся.

- А зачем психам что-то для души, если у них и души-то как таковой нет? Еще одна из тех бредовых идей, которые посетили политиков, когда они подарили адским право выбора, – получать медицинскую помощь или наскоро сдохнуть!

- Замолчи уже, дурак, – Тамара расправилась с последней застежкой и подхватила Томина на руки. Вот когда начинаешь понимать прелесть крепкого женского тела. Такая и коня, и избу, и десяток калек из АДа на руках вынесет. Не то, что длинноногие субтильные блондинки. Ай-да царица Тамара!

У запасного выхода из ангара их ждали. Носова передала свою ношу в надежные мужские руки и исчезла за дверью.

В ангаре было шумно. Передвигали и роняли что-то тяжелое, топали и звенели. Потом гул начал стихать, и Томина затащили внутрь. Короткими перебежками от ящиков к фермам автономы подкрались к кораблю, зашли на борт, спрятались в техническом отсеке.

Сколько времени прошло, Томин не знал. Наверное, он задремал.

-Андрей Владимирович Томин? Вы подтверждаете, что вы – Андрей Владимирович Томин?

Томин открыл глаза. Рядом стояла Тамара и совала ему в лицо видеокамеру.

- Да, я Андрей Владимирович Томин, в чем дело?

Тамара перевела объектив на себя.

- Вот видите, это доказательство того, что мы не блефуем. Если наши требования не будут выполнены, мы разрядим электрошокеры во всех членов экипажа в придачу с Андреем Владимировичем Томиным.

Сейчас мы включим двигатели корабля и выйдем на орбиту станции. Даем на размышление 24 часа.

Томин огляделся. Судя по обстановке, он находился в капитанской рубке. Незнакомые люди в темно-синей форме космофлота были привязаны к креслам. Рядом стояли автономы с шокерами наизготовку, с проводами и прочим адским арсеналом в загашнике.

И они явно не были расположены к шуткам. Так вот для чего он был нужен Тамаре! Ай-да молодец, раскопала, что Томин – муж сенатора, решила взять Конгресс на живца.

Томин ощупал нагрудный карман – тот был пуст. Игрушка-талисман бесследно исчезла. Так же бесследно, как все, чем он дорожил. Вот и все…

Нет, не все, есть еще одно дело! Спасти Янку от выбора.

Томин со всей силы рванулся вперед, схватился за стоящего рядом автонома и вырвал из его рук шокер.

- До встречи в аду! – произнес Томин и прислонил электроды прямо к виску.

- Нельзя человеку запретить любить то, что он хочет любить, нельзя решить за человека, что ему дозволено любить, а что нет. Нельзя считать неспособными к любви душевнобольных людей. Еще вопрос, что может болеть сильнее – тело или душа?

Жестоко обращаться с больными людьми хуже, чем с преступниками.

И этот теракт в АДу – это наша с вами вина. Что еще должно произойти, чтобы мы стали гуманнее, человечнее? – Янина Томина отодвинула микрофон и еле слышно добавила, – мой муж был там.

Конгресс-Холл взорвался аплодисментами.

Председатель Объединенного Конгресса не спеша отложил планшет для записей, поднялся и попросил тишины.

-Кто за то, чтобы Автономии Душевнобольных отдать на поселение базу космобиологов на Церере?..

Единогласно!

Эпилог.

В АДу кипела работа. Уже была расчищена территория под плантацию картофеля. Председатель автономии сама обходила грядки и изучала качество гумуса, проверяла осветительные приборы и отопление.

За ней семенила пара курносых упитанных пацанят. Тамарчата, – как их называли в автономии, – повсюду следовали за мамашей.

Иногда за ними приезжал отец. Человек в инвалидной коляске останавливался на бугре у края защитного купола. Мальчишки, едва завидев знакомую фигуру, неслись на вершину наперегонки и бросались мужчине на грудь.

Мария Осинина.
Родилась в 1974 году в Москве, сейчас живет на Кавказе. Тележурналист, режиссёр.
С детства увлекается космосом и фантастикой. Закончила факультет прикладной космонавтики МГУГиК, занималась обработкой космической информации.
Придя на телевидение, снимала документальные фильмы о российской космической индустрии. Пишет стихи и прозу, пробует себя в фантастике.

Рассказ предоставлен для литературного конкурса Космооперы.ру «…И ад кромешный»