- Как это понимать? Станционная работница? Мне… зачем же?

- Да очередная забота командования о своих сынах в Дальнем. Ты попал в число счастливчиков, парень. Читаю: «Налаживание теплых, родственных отношений с другим человеком во избежание самополосования, самоповешения и проч. по причине нехватки живого общения, одиночества и пылевых насаждений на системе обеспечения кислородом…». В общем, не обсуждается, капрал Джус. Тем более, твоя уже почти на подходе – будет через пять часов и сорок три минуты. Не забудь сбегать за вареньицем и заварить чаю. Конец связи.

***

Низенький худой одуванчик с рыжими пушинками мелко бренчал каблучками по пластинам пола. Казалось, сам коридор и его боковые отсеки в ужасе сжимались от надвигающейся на них астероидного потока и уже начинали прощаться с близкими и с соседями.

- Что за свалка? Прямо будто по Земле иду… Признаться, мне больше нравится звание домработницы – оно не такое грубое и холодное… Мать честная, Шарах Миноригнас, ты тут точно один живешь? – увидела она столовый отсек.

- Да, один, мэм, мы же все-таки на Миринде, моноцикл семь. Но позвольте… – Джус покорно мельтешил около Минди, его новой домработницы.

- Не нагнетай своими мириндами-мотоциклами, переставить!.. или как у вас там говорится, у вояк. Если ты прячешь от меня толпу своих закадычных дружков, – она кивнула головой в сторону раковин, – около дюжины, не меньше – то научи их хотя бы минимальным манерам. А то с таким хлевом мне придется звать целую команду быстрого реагирования для спасения галактики от облученных отсутствием совести микробов на тарелке из-под кукурузного пюре.

Посещение Минди внесло страшную ясность в жизнь Джуса. Пошатнулись все его прочно закрепленные степлером опыта представления о мире. Оказалось, что он спал, читал, вел бортовой журнал вовсе не в жилом отсеке, но в «сосредоточении зловония и царстве потных космопортянок, Шамбал тебя Дугра». Его любимая ванная комната под главенством розового резинового утенка и зубной щетки в виде первой ракеты перевоплотилась в n-ый круг «преисподней дьявольских нечистот и бездны плесени». Его мастерская – в «омазученную дыру со следами нескольких межмировых войн и полчищ кривых рук». Его библиотека стала «Ишь Мартускриг, кладбище знаний под покрывалом дребеденских журналов и липкой сладости застывшего сиропа». Наконец, все коридоры его Миринды и вовсе оказались «отравленными кишками зловонных гусениц-каннибалов с планеты Мадры».

По идее, в голову станционной работницы должен был быть встроен чип помощи в уборке и борьбе с грустными думами и опасными упадками настроения. Но у Минди вторая программа засверкала радугой искр еще на подлете к Миринде, и всецело слилась с алгоритмами всеочищения. Такие мысли табунами скакали в голове Джуса, постепенно утаптывая зелень его спокойствия и собранности. Пока Минди въедливыми ворчливыми отзвуками носилась по Миринде, часто вспыхивая каледонским матюком, и распыляя отборные ругательства, он пытался как-то отвлечься работой или проверкой оборудования. Но все коды и графики сливались в необъяснимый единый комок злобы и тихой ненависти, какого Джус ранее еще в себе не замечал. Он бежал от домработницы в самые дальние помещения, не раз уходил в машинное отделение под предлогом перенастройки модулей, на что получал бурчание и невнятные возгласы.

После нескольких часов непрерывного мельтешения Минди по станции (будто бы если она очистит все помещения от “дрянных пылевых комьев”, то ее мигом отправят обратно) Джус пару раз пересиливал себя и дружелюбно пытался начать разговор, но каждый раз натыкался на кристально чистые копья и лезвия, направленные против армии нечистот.

***

Через шесть часов капрал трясущимися руками уже защелкивал охранные пластины двери в кабину управления. Соленые капли оттепелью падали на холодный металл придвигаемых к проходу столов и шкафчиков. Джус метался по комнате, кидался на стены и пульты. Рвал волосы и бросался из стороны в сторону – что угодно, лишь бы унять этот зуд в голове.

- Да, зуд! Зудзудзуд! Она невозможна, это же монстр какой-то! Она же совсем не спит! Совсем… – то шептал, то выкрикивал Джус на коленях.

На камерах наблюдения он видел, как она бесконечными терпеливыми движениями оттирала остатки каких-то растений с лабораторного стола. Он не видел ее лица – только одуванчик прически мотался из стороны в сторону, да слышалось жгучее ворчание и проклятия. Пару раз он впадал в беспамятство, но очнувшись, он снова натыкался взглядом на упорно оттиравшую то же самое пятно домработницу, никак не поменявшую своего положения. Тогда на него снова волнами накатывали приступы паники, и ногти его царапали металлическую обшивку стен.

-Она не может быть человеком, нет! У нас еще нет таких технологий! Этого не может быть… Пожалуйста, пришлите кого-нибудь, заберите ее, пожалуйста! – кричал Джус в микрофон, но связи с Центром не было уже давно.

Минди внушала ему первобытный страх, как первые люди боялись молний, раздирающих небосвод. Даже окружая себя камнем пещер, они не осмеливались открыть глаз – испепеляющий огонь мог быть рядом, чтобы затронуть, чтобы убить. Так и Джус сейчас представлял собой несчастный комок, детеныша, спрятавшегося под панель главного пульта.

Очередное забытье затянулось на десять часов. Сперва он боялся открыть глаза, но вскоре жалким остатком твердости заставил себя подняться.

Несколько мгновений Джус пораженно стоял не шевелясь. Потом замешательство сменилось истеричным смехом и прыжками по комнате. Радостные выкрики, истошные, удовлетворенные стоны еще долго наполняли помещение до самого потолка. Наконец, капрал бросился на колени перед светящейся кроваво-красным лампочкой и истошно зашелся в поклонах.

“Разгерметизация отсека”.

Минди не было видно ни на одном из экранов. Красные глаза Джуса вываливались из орбит, пытаясь отыскать какое-либо шевеление или рыжий шар волос. На записях было видно, что домработница, собрав весь сваленный в коридоре хлам в огромный пакет, натужено и исторгая ругательства по поводу “сгущенного скопления шлака” потянула его в сторону главного люка. Последний вел в бездну. Не досматривая записи, Джус, продолжая радостно кричать, попытался выйти на связь с Центром, но слышал только космическую тишь…

- Ничего. Скоро все поправится. А им скажу, что из-за неполадок в механизме. Да. Да, осколки от столкновения астероидов ИТБ-156 и КГТ-018 повредили обшивку и кусок системы управления. Точно. Может, еще и меня переведут. Да. Именно так. Точно. Точно, – хрипло нашептывал он себе под нос.

***

- Да что ж эти лосины жмут-то так? Да и жилетка с аквариумом не легче, Шабар Нигах! Хоть сквозняков нет, и то хорошо. Ну нет, сынок, право, как ты мог жить в такой склизкой консервной банке, будто килька? Вроде шланг дотягивается до той стороны. Она еще и грязнее, там будто осьминожку порубили на пирожки, Киллар Са! Да оттирайся же ты, проклятая жижа! Скотская плесень, тебе не одержать верх на этом куске металлолома, ведь здесь Минди! Только Минди и бесконечность вакуума, детка. Только Минди и ад кромешный!

Рассказ предоставлен для литературного конкурса Космооперы.ру «…И ад кромешный»