В Гринвилле сломался фонтан, тот, что в Тенистом сквере. Большой, на три чаши с гранитным бортиком по краю бассейна и бронзовыми фигурками купающихся детей.
Рано утром первого июня главный водопроводчик города по давно устоявшейся традиции открыл вентиль. В трубе глухо заворчало, и сидящие на бортике дети устремились вперед, чтобы не упустить момент, когда сверкающие в утреннем солнце струи воды коснутся первой чаши.
Из трубы посыпался ржавый песок.
– Он сломался! – ахнула Минни, светлые пружинки-локоны обиженно подпрыгнули.
Минни окончила первый класс, и еще весной придумала желание: роликовые коньки, с кожаными ремешками и металлическими застежками, к ним – шлем и наколенники.
– Испортился! Он испортился, – подхватили мальчишки и девчонки.
Это было впервые за всю историю города. Чрезвычайное происшествие. Самый старый житель Гринвилля дедушка Мозель сварливо произнес:
– Раньше фонтан всегда работал. В первый день лета мы бежали к нему, чтобы загадать желание. Крындец городу! Крындец.
Дедуля шамкал беззубым ртом, но в глазах горел огонь. Он пришел в Тенистый сквер вместе с правнучкой Минни и хотел посмотреть, как она и другие дети вместе с взлетом воды устремят мечты навстречу летнему небу, бреющему полету чаек и тонким перистым облакам.
Фонтан был главной достопримечательностью маленького городка на берегу океана. Не просто фонтан, а Фонтан Желаний. Его включали в первый день лета, когда начинались самые длинные каникулы, и каждый ученик Гринвилльской школы мог прийти в сквер и загадать желание. Всего одно, но оно исполнялось.
Это было чудо, поэтому о фонтане заботились.
Каждую осень воду сливали, трубы чистили, а после бережно, словно это был розовый куст, укутывали старым парусом. Зиму фонтан стоял забытый всеми; штормовой ветер заносил чашу снегом и забрасывал мусором. И лишь мечтатель-мальчишка – в каждом классе есть такой – приходил в сквер, чтобы навестить символ беззаботного лета. Пытливый взгляд больших синих глаз пытался проникнуть под грубое парусное полотно. Мальчишка грезил о далеких странах, быстроходных кораблях, кладах, пиратах – обо всем сразу… И не мог выбрать.
Весной с фонтана снимали загрязнившуюся ткань, бронзовые скульптуры детей начищали специальным средством, а первого июня в девять часов утра главный водопроводчик города приходил в Тенистый сквер, где к этому времени собирались горожане, и торжественно запускал фонтан.
Так было на протяжении истории Гринвилля. И вот впервые порядок вещей нарушился.
– Что теперь будет? – спрашивали мальчишки и девчонки.
– Что-что? Лето не настанет, – скрипел Дедуля Мозель. – Не будет мороженого, сладкой ваты, велосипедных гонок.
– Я хочу ролики, – захныкала Минни и выдернула пухлую ручку из изъеденной артритом клешни деда.
Ей было обидно, где-то в потоке детских желаний плескалась ее мечта о том, как она ловко съедет с горки на коньках. И ветер будет трепать закрученные в пружинки золотые кудряшки. А теперь этого не будет, не будет…. И все из-за того, что в противном фонтане нет воды.
«Нет воды», – расстроился пятнадцатилетний продавец газет Том.
Он уже год как не ходил в школу, а свое последнее желание загадал прошлым летом, поэтому первого июня его не было в Тенистом сквере. Но там был его брат Джонни. Джонни окончил второй класс, но еще ни разу не бросал в фонтан монетку.
Джонни хотел мороженое. Сильнее, чем кто-либо из ребят хотел коньки или стрекочущий колесами велосипед. Он все время болел, и мама запрещала есть холодное. Прошлое первое июня он пропустил потому, что лежал в постели с ангиной.
– Экстренный выпуск «Гринвилльского сплетника», – кричал Том.
Обычно он продавал газеты на набережной и на пляже, под рокот океанских волн отдыхающие охотно покупали лимонад, леденцы и местные новости. Но сегодня его, как и всех горожан, влекло в Тенистый сквер.
– Фонтан в Тенистом сквере сломался! – снова крикнул он, пробираясь через толпу.
Он искал брата.
– Эй, Том, – позвал его продавец мороженного Баркли. – Мы знаем, что фонтан сломался. Тоже мне, новость! Ты лучше скажи, почему сломался? И когда починят?
– Купите «Гринвилльский сплетник» и все узнаете.
– А там написано? – недоверчиво спросил Баркли.
Том не ответил, он искал в кармане мелочь.
– Э-э-э… Хочешь пломбир? – протянул Баркли. – Папаша Минни уже приходил с роликовыми коньками.
– Ну и? – спросил Том, встретившись взглядом с продавцом мороженого.
– Что и? Ничего хорошего! Думаешь, ты один такой догадливый?
Баркли развел руками.
Том огляделся, и увидел, что в толпе блестят хромированные крылья велосипедов, качаются огромные облака сахарной ваты. Еще он увидел настоящие футбольные мячи и роликовые доски.
Минни рыдала, а смущенный отец пытался вручить ей сверток с коньками, шлемом и наколенниками.
– Не-е-ет, – Минни качала головой, кудряшки-пружинки, намокнув от слез, развились.
– Почему бездействует муниципалитет? – дедуля Мозель потрясал кулаком.
– Что это с ней? – удивленно сказал Том, глядя на девочку.
– Узнала, что Санты не существует, – произнес Баркли. – Мороженое брать будешь?
Том не ответил. Он наконец-то увидел в толпе Джонни. Брат стоял возле фонтана, и по его напряженным плечам было ясно, что он сильно расстроен.
Том подошел и взял брата за руку. Джонни поглядел на него синими огромными глазами и вздохнул:
– Хотя бы чуть-чуть воды.
В этот самый момент самый главный водопроводчик города повернул вентиль еще на миллиметр, и вместе с металлическим стоном ему удалось выжать драгоценную каплю влаги. Она повисла на краю трубы. Солнце отразилось в ней яркой вспышкой. Дети и взрослые, собравшиеся в Тенистом сквере, затаили дыхание.
– Это моя капля! – сказала Минни. – Она может исполнить только одно желание. И я сейчас пожелаю.
– Минни! – укоризненно произнес отец. – Здесь много детей.
– Ну и что! Я еще ни разу не бросала монетку в фонтан, – Минни сузила глаза.
– Крындец городу! – пролепетал дед.
– Джонни тоже не бросал, – Сказал Том и сделал шаг вперед. – А еще он пропустил прошлое лето.
Рот Минни некрасиво скривился, крылья носа затрепетали. Она сжала кулачки.
– А я, а я… А я сейчас пожелаю, чтобы он пропустил и это лето, – Минни все еще сдерживала рыдания.
– Не бойся, – сказал вдруг Джонни.
Большие, опушенные темными ресницами глаза смотрели на девочку. Он не знал, почему сказал именно эти слова, но они подействовали.
– Пусть все забирает, и это лето, и мои коньки, и все велосипеды… И мячи… – Минни, всхлипывая, уткнулась в руки отца.
– Да-да! Пусть Джонни загадает, – зашумели ребята. – Он пропустил прошлое лето.
Джонни, ободренный поддержкой друзей, вспомнил, как тайком от родителей приходил зимой в сквер и грезил о далеких странах, быстроходных кораблях, кладах, пиратах – обо всем сразу… Что же пожелать?
– Ну, – сказал главный водопроводчик.
Капля сорвалась и полетела вниз. В тот самый момент, когда она со звуком ударилась о дно чаши, Джонни произнес:
– Я хочу, чтобы фонтан заработал!
На миг все замерли, и стало так тихо, что можно было услышать шум волн и крики чаек, а потом вверх взметнулась струя воды. Она взлетела в яркое небо, к легким перистым облакам и каскадом заструилась по бронзовым чашам.
Солнечный луч, преломившись в брызгах воды, распался на семь цветов. Над сквером вспыхнула радуга. Так в Гринсвилль первого июня снова пришло лето.
