Re: Другая Вселенная. Хроники Железного мира
Добавлено:
16 мар 2012, 06:53 Край
Другая Вселенная. Хроники Железного мира
Когда мы говорим о бесконечности времени и пространства,
мы всегда говорим об одном: мы говорим о Тьме…
Ригер Фтанг, один из мыслителей фау
***
17048-й год по календарю Фау –
Первого Сообщества Железного мира…
1.
- Все… Дальше дороги нет. – Трифтраф остановил парокат, в совершенном унынии глянув на сидевшего рядом человека.
Хабс, не ответив, выбрался из тесной кабины. Подойдя туда, где железное полотно дороги резко обрывалось, он посмотрел вниз. На дне глубокого провала маслянисто темнела вода, в которой копошились длинные черные черви, толщиной с руку.
- Похоже, нас загнали в ловушку… Вот дерьмо! – выругался он.
Ширина провала была никак не меньше семи метров. Не перепрыгнешь. Только и прыгать незачем. Прохода на той стороне не было. За провалом поднимался тесный ряд прямоугольных башен из темного металла, стоявших высокой стеной. В некоторых местах металл отливал изумрудной зеленью – там, где к поверхности прижималась мощная ветвь Дерева.
- Что случилось? Почему остановились? – послышался резкий гортанный голос Гронгелля. Узкая дверца бронированной башенки со щелями-бойницами, расположенной за кабиной, распахнулась, и в проеме показалась тощая согнувшаяся фигура хруга. Торопливо натянув на лысую голову темную широкополую шляпу, Гронгелль спрыгнул с пароката. В руках он держал многозарядный арбалет.
- Тупик! – мрачно ответил Хабс. – Похоже, эти пакостные морды специально загнали нас сюда!
Хабс говорил о преследовавших их чужаках. Вид у них действительно был пакостным: кожа бледно-фиолетовая, усеянная длинными черными бородавками. Круглые мутноватые глаза, взгляд которых казался совершенно бессмысленным, сидели под низким лбом, над которым копной поднимались спутанные волосы. Передвигались чужаки на странных длинных дощечках с металлическими колесиками, отталкиваясь от пола одной ногой - довольно быстро, но не с той скоростью, чтобы догнать парокат.
- Хандер хунц! – Гронгелль тоже не удержался от ругательства, но на своем языке. – Трифтраф, открывай оружейный сундук!
Услышав приказ, карлик бросился к железному сундуку, прикрученному болтами к днищу кузова, где хранились зажигательные ручные бомбы.
Хабс прислушался. Из темного прямого прохода, идущего между высоких дырявых металлических стен, словно источенных миллиардами жуков, доносились странные завывающие звуки, приближавшиеся к ним.
Вот дьявол! И зачем они только свернули сюда? Впрочем, откуда они могли знать, что здесь тупик. Территория было чужой, незнакомой. Да и преследователи постарались не оставить им выбора.
Бежать дальше, похоже, некуда...
На секунду Хабс, осознав всю безысходность ситуации, почувствовал страх, сжавший ледяной рукой внутренности. Что с ними сделают эти патлатые уроды? Съедят? Скорее всего. А до этого запытают до смерти, мстя за сородичей, которых Гронгелль успел уложить из арбалета…
В темноте прохода что-то тускло сверкнуло – к ним неслась какая-то тварь, с серебристо-синей ромбовидной чешуей на спине. Ее длинное тело на шести коротких ногах заканчивалось раздвоенным хвостом с изогнутыми лезвиями. На узкой вытянутой пасти крепился намордник с длинными острыми шипами.
Трифтраф метнул бомбу. Деревянный горшок разбился, разлетевшись пополам, и расплескавшаяся жидкая горючая смесь вспыхнула от фитиля. Раздались глухие щелчки – укрывшись за задним колесом пароката, Гронгелль стрелял в чудовище из многозарядного арбалета. Но тварь словно не чувствовала боли. Промчавшись сквозь пламя, она оказалась на площадке перед провалом, и метнулась к Трифтрафу, намереваясь проткнуть его брюхо шипами.
Вытащив из ножен короткий меч, Хабс бросился к ней. Заметив нового врага, тварь отпрянула назад, выгнув раздвоенный хвост в атаке, но прежде чем она успела нанести удар, Хабс всадил ей меч в глазницу и с хрустом провернул его. Забившись в судорогах, чудовище издало клокочущее шипение и затихло.
Карлик, зажавшийся в угол, между стеной и широкой ребристой трубой, уходившей куда-то вверх, кивком выразил Хабсу благодарность.
Между тем, за стеной огня, поднявшегося в проходе, нарастал визгливый вой. Чужаки успели добраться до конца прохода и теперь, вопя на непонятном языке, метались за языками пламени, потрясая оружием. Изредка, то один, то другой из этой толпы порывался перескочить пламя, но ожегшись, с криками отступал обратно.
Трифтраф бросил еще одну бомбу – в оружейном ящике осталось две. Огонь пока сдерживал чужаков, но ясно, что ненадолго. На голом железном полу горючая смесь прогорала быстро – минут за шесть-семь.
Трифтраф повернулся к хругу, словно ожидая, что случится чудо и тот найдет решение в безвыходной ситуации. В его тусклых глазах с набухшими веками застыли отчаяние и растерянность, словно он чувствовал во всем произошедшем свою вину – это ведь он сидел за рулем пароката, и завез их сюда….
Заметив унылый взгляд трифа, Гронгелль только обреченно пожал плечами. Похоже, следовало готовиться к смерти. Им и так долго везло – почти месяц они колесили по чужим территориям, ища дорогу к дому, и до сих пор им удавалось избегать опасности… Но в этом мире многое зависело от случайностей и удачи. И сейчас удача была не на их стороне.
Только Хабс все еще на что-то надеялся.
Неужели отсюда и, правда, нельзя выбраться?
Хабс снова метнулся к провалу, скользя лихорадочным взглядом по противоположному краю. Нет, ничего – ни выступа, ни торчавшего шеста, ни крюка, чтобы набросить веревочную петлю. Даже толстая ветвь Дерева, обычно ищущая близости с водой, чтобы пустить корни, в этом месте протянулась высоко над полом, проходя чуть не вровень с плоскими крышами прямоугольных башен.
Хабс подался вперед. Его взгляд скользнул с противоположной стороны вниз, на дно провала. Кажется, прямо под ним что-то темнело у самой воды. Хабс еще подался вперед, рискуя упасть в черную маслянистую воду, где кишели черви.
Точно - это темнело входное отверстие лаза. Кажется, там была труба для стока...
- Гронгелль, Трифтраф! Смотрите - внизу…
Неожиданно обретя надежду, триф и хруг засуетились, бросились доставать веревку из другого ящика, где хранились вещи, и привязывать ее к колесу пароката. При этом Гронгелль что-то сконфуженно бормотал себе под нос, в явной досаде, что лаз обнаружил не он, а человек.
Как только конец веревки упал в воду, Хабс начал быстро спускаться вниз, моля все силы вселенной, чтобы судьба оказалась к ним благосклонной. Надежда могла растаять, как дым, снова сменившись отчаянием – некоторые проходы и тоннели этого мира перекрывали стальные решетки – такие толстые, что хоть целый день пили, не распилишь.
К счастью, залезть в трубу стока ничто не мешало. Хабс заглянул в темноту входного отверстия, чувствуя кожей слабый поток чуть влажного теплого воздуха, идущего из подпольных глубин. Под ним в бешеном хороводе кружились черви, почуявшие добычу. Их плоские головы с плотоядно раскрытыми пастями, полными острых зубов, нетерпеливо высовывались из воды…
Забравшись в трубу, где витали запахи какой-то гнили, Хабс позвал товарищей.
Пыхтя, следом спустился карлик. За плечами Трифтрафа висел небольшой мешок. В мешке был весь их скарб: те немногие вещи, что остались у них с начала скитаний, а также кое-какие инструменты трифа, бывшего механиком и кузнецом…
Гронгелль, залезший в трубу последним, поджег веревку, свитую из древесных волокон, чтобы у чужаков не возникло желания последовать за ними.
Под свет огня, разгоревшегося за их спинами, они и полезли в темноту.
Спустя несколько минут до них эхом донесся взрыв яростных воплей, а потом тяжелый грохот. Не найдя никого на площадке, чужаки в бессильной злобе, похоже, столкнули парокат в провал…
Узкое жерло трубы постепенно расширилось. Ползти пришлось долго, но, наконец, настал момент, когда они смогли подняться и далее передвигаться на ногах, хоть и согнувшись.
Было довольно жарко. Тепло шло от металлических стен. В своей длинной куртке, сшитой из кожи гигантской черной иглозмеи, Хабс обливался потом.
Скоро труба вывела их в большую прямоугольную камеру. После абсолютной темноты, здесь казалось светло – по стенам расположились колонии фосфоресцирующих механических насекомых. Источая слабое голубоватое свечение, сидевшие на стенах стальные букашки образовывали сложные непонятные узоры, в которых, казалось, заключен какой-то таинственный смысл.
В центре камеры, на возвышении, находился открытый люк с лестницей вниз…
- Ну, что - спускаемся? – спросил Гронгелль просто так - выбора у них все равно не было. Продолжение трубы, уходившей из камеры, оказалось забито какой-то зловонной дрянью – огромный спрессованный ком всякого непонятного мусора, из-под которого ручейком сочилась черная вода. Хабс и Трифтраф попытались и раз и два сдвинуть этот ком, но только напрасно напрягали силы…
Лестница внутри вертикального колодца уходила на неизвестную глубину. Выдернув из мусорного кома какую-то ржавую железку, Трифтраф бросил ее вниз, но они так и не услышали звука ее падения.
Спуск по колодцу длился дольше, чем путешествие по трубе – так, во всяком случае, показалось Хабсу. Может, потому, что двигались они медленно и осторожно. Хватаясь в непроглядной темноте за лестничные скобы, Хабс старался не думать о том, что будет, если кто-то из них сорвется вниз. Над его головой напряженно дышал карлик - ему приходилось труднее всего. Тяжелый и плотный, как все трифы, с короткими руками и ногами, он не отличался особой ловкостью, что заставляло Хабса нервничать еще больше.
Они уже отчаялись увидеть выход из колодца, когда в темноте под ними начал вырисовываться круг еле заметного серого света. Вертикальный колодец заканчивался на потолке какого-то большого прохода. Спрыгнув с трехметровой высоты на пол, они оказались в тоннеле – настолько широком, что здесь могло бы проехать несколько парокатов, встав в ряд. В тоннеле было сухо и прохладно. Кое-где на стенах горели «вечные лампы» – длинные, утопленные в стену, трубки, в которых под толстым мутноватым стеклом словно текло жидкое золото…
Гронгелль присел у стены передохнуть, жестом предлагая всем последовать его примеру. Они здорово устали и к тому же хотели есть.
Трифтраф достал из мешка плохо прожаренного прыгуна – вся их охотничья добыча за последние сутки. Они как раз насадили убитую тварь на вертел, когда на них напали эти патлатые уроды, с мерзкими бородавками на лицах. К счастью, Трифтраф не растерялся и успел схватить маленькую тушку, висевшую над огнем, прежде чем удариться в бегство. Уж что-что, а еда для любого трифа всегда была на первом месте…
Гронгелль разделил мясо прыгуна на три равные части. Таким образом, хруг лишний раз показывал, что традиции Серой Башни больше ничего не значат. Он словно забыл о привилегиях старшей расы. Теперь они: хруг, триф и человек, на равных. Трое скитальцев, безуспешно пытавшихся найти дорогу к дому...
Хабс почувствовал эту перемену еще недели три назад, когда Гронгелль, вдруг оставив привычный командный тон, неожиданно захотел услышать его мнение: что им делать. Они находились тогда в странном месте: у окраины железного «леса». Тонкие стальные мачты поднимались на десятки метров вверх под наклоном, словно приваленные воздушным порывом. Гронгелль опасался ехать через этот лес, предполагая, что там может накапливаться энергия - случайный разряд и от них останется только пепел. Другой путь пролегал через поселение неизвестного им сообщества, что казалось не менее опасным…
Трифтраф, по своему добродушию не претендовавший на лидерство, но сразу почувствовавший эту перемену, тоже начал прислушиваться к человеку. Хоть Хабс и был простым солдатом Серой Башни, но в данных обстоятельствах это только повышало его роль. К тому же, Хабс был решителен и не глуп, пусть и не сведущ в разных полезных науках, как Гронгелль.
Жадно проглотив свой кусок, Трифтраф кинул завистливый взгляд на товарищей, все еще обгрызавших темно-красное мясо с костей – как всякий триф, он отличался безразмерным аппетитом.
Когда с едой было покончено, Гронгелль поднялся, показывая, что для большого отдыха еще не настало время. На лице хруга читалась угрюмая озабоченность. Хабс также испытывал беспокойство: удастся ли им теперь найти обратную дорогу наверх? В этих тоннелях между ярусами можно плутать до самой старости. К тому же, здесь полно своих опасностей, о которых им, жителям поверхности, далеко не все было известно…
Тусклый слабый свет в одном конце тоннеля, казалось, горел чуть ярче – в ту сторону они и направились. Хабс шел первым, за ним тихо ступал Трифтраф, замыкал шествие Гронгелль с арбалетом в руках, готовый выстрелить при любом подозрительном шорохе. Хабс, обученный сражаться любым оружием, жалел, что остался 6ез пневматического ружья. Ружье он потерял, когда встала Великая Стена и отрезала им путь к Серой Башне. Так получилось. Он тогда выжил благодаря удаче, а вот трем его друзьям – Беку, Фримме и Негасу, не повезло – их раздавили падающие обломки…
В тоннеле царила тишина. Боясь ее нарушить, хруг, триф и человек старались идти бесшумно - в межъярусных переходах водились разные опасные звери, и ни к чему было привлекать их внимание. Хабс видел кое-каких подземных тварей раньше: три года назад его отряд выбивал из подвалов и тоннелей под Серой Башней хлигов – увертливых, серокожих хищников, с гребнями из острых игл на тощих пятнистых спинах. У него до сих пор холодок пробегал по спине, когда он вспоминал эти сражения: предсмертные крики людей и оскаленные окровавленные пасти, мелькавшие в темноте, в метущемся свете факелов...
Тоннель вывел их в большой круглый зал, на решетчатый мост. Под прутьями моста, на небольшой глубине белела груда обглоданных костей. Странные сероватые коконы лепились гроздьями на стальных опорах.
Здесь был другой проход, еще более широкий – в центре зала решетчатые мосты, ведущие в разные тоннели, пересекались.
Не желая блуждать в полной темноте, они снова выбрали направление, где, как им показалось, больше света. И зря… Пройдя еще шагов сто, они дошли до поворота, и, свернув за угол, почти нос к носу столкнулись с подземными жителями.
Их было пятеро. И с ними Строитель.
И с этим Строителем было что-то не так…
- Трифтраф, стой на месте! – прошипел Гронгелль, видя, как в руках карлика в одно мгновение появился топор.
Излучая страх и ненависть, карлик готов был броситься в драку. Первые поколения трифов жили далеко от Серой Башни, за Железным Хребтом. Долгая война с каннибалами, прятавшимися в тоннелях, вынудила их покинуть свою территорию. С тех пор для любого трифа все подземники были одним народом, одним омерзительным злом.
Пятеро чужаков хоть и казались истощенными, но вовсе не слабыми. Под темной и тонкой кожей, словно веревки, прорисовывались тугие мускулы. Большие черные глаза, лишенные белков, смотрели, не мигая, без всякого выражения, как у насекомых.
Хабс видел эту расу впервые. Из диких племен, населявших межъярусные пространства, он знал только хила-хало и мгло – они томились в тюремных клетках Серой Башни среди других пленников. Но эти пятеро принадлежали к другому народу.
Подземники не носили никакой одежды, если не считать грязных тряпок, едва прикрывавших их чресла. В руках они сжимали оружие – треугольные куски металла, остро заточенные с двух сторон, с тремя большими отверстиями для пальцев.
- …Стой на месте! – повторил Гронгелль, теперь, вероятно, уже для Хабса. Но Хабс, в отличие от Трифтрафа, поддавшегося на мгновение эмоциям, и не думал нападать первым. Глупо было демонстрировать агрессию в присутствии Строителя, который легко мог их убить: разрезать пополам невидимым лучом, или сжечь энергетическим разрядом, или просто отбросить на стену – так, что мозги вылетят.
Странно, что Строитель находился в одной компании с подземниками. Строители были машинами, хранителями порядка. Никто не знал, кто их создал - легенда гласила, что они жили на ярусах еще до создания Первых Сообществ. Строителей не интересовали другие обитатели Железного мира - вечно занятые какими-то своими таинственными делами, они, казалось, не замечали никого вокруг.
С этим Строителем что-то произошло. Его серебристый овальный корпус был поврежден в нескольких местах. Из узкой рваной дыры на боку выпирала застывшая масса, похожая на черно-золотистую смолу. Одна из шести ног отсутствовала - на коротком стальном обрубке, там, где был срез, застыла нашлепка странного вещества, похожего на расплавившийся металл, испускавшего в полумраке яркое синее свечение.
Самый рослый подземник, среагировав на сиплый шепот Гронгелля, повернул к нему свою плоскую голову, сидевшую на высокой жилистой шее, и издал странный звук:
- Цвиссст…
- Мы из сообщества Серой Башни. - ответил Гронгелль на фау – древнем межъярусном языке, из которого Хабс знал всего лишь несколько десятков слов. Хруг говорил словно чужим голосом. Обычно крикливый и резкий, теперь он ронял слова со старательным спокойствием. - …Мы ищем дорогу домой. Мы не хотим с вами войны!
Однако, подземники, похоже, его не поняли.
- Цвиссст? – снова повторил подземник, теперь с вопросительной интонацией. Его рука с остро заточенным стальным треугольником плавно поднялась, будто готовясь к удару. Хабс, стоявший к подземникам ближе всех, медленно отступил назад.
- Циириус-виииссс! Циириус-виииссс! – просвистел другой чужак, явно обеспокоенным предостерегающим тоном. Судя по узким плечам и чуть выпирающей груди с черными продолговатыми сосками, это была самка.
- Цааа… - пренебрежительно бросил подземник. Он что-то глухо пробормотал и шагнул к Хабсу.
Строитель неожиданно пришел в движение, заняв позицию между двумя группами. Все замерли. Рослый подземник в задумчивой нерешительности уставился на живую машину, будто пытаясь понять, что он нее ждать.
- Похоже, худыш проголодался. - громко прошептал Хабс. – И он считает нас своим обедом…
- Не провоцируй его! – также шепотом отозвался Гронгелль. – Если что - он у меня на прицеле…
- Как думаешь, почему Строитель с ними?
- Откуда мне знать!?
Подземник раздраженно мотнул головой - видимо, болтовня на непонятном языке ему окончательно надоела. В следующую секунду он бросился к человеку. Удар треугольного лезвия, идущий сверху вниз, был настолько стремительным, что Хабс еле успел отпрянуть - секунда промедления и остро заточенная сталь рассекла бы его от груди до паха.
Рывком вытащив меч, Хабс отскочил в сторону, готовясь отразить следующую атаку. В этот момент тихо щелкнул спусковой механизм арбалета. Одновременно тоннель осветила яркая вспышка, погрузившая всех ненадолго в ослепление.
Все еще ничего не видя, кроме пылающей огненно-красной полосы перед глазами, Хабс услышал глухой звук падающего тела. Запах горелого мяса ударил ему в ноздри. Постепенно в полутьме вырисовалась картина – подземник лежал почти у самых его ног, в его худой ребристой груди чернела дыра. Жилистую шею подземника пронзала стальная стрела – стрелявший из арбалета хруг не промахнулся.
Подземник был мертв. Эту ужасную дыру в его груди прожег своим неведомым оружием Строитель.
Повисшую тишину прервал пронзительный свист низкорослой самки, перешедший в короткий злобный вопль. Однако никто из подземников больше не рискнул броситься в драку. Строитель ясно показал, что не потерпит проявлений агрессии.
Двое подземников, то глухо рыча, то возбужденно что-то высвистывая, подхватили с пола мертвое тело и поволокли его куда-то в темноту. Все еще злобно гримасничая и выражая разными жестами свою ярость, самка, вместе со своим истощенным детенышем, прячущимся за ее спиной, быстро последовали за ними, исчезнув в глубине тоннеля.
Между тем Строитель в несколько быстрых шагов приблизился к Хабсу. Тот напряженно застыл, закрыв глаза и готовясь к смерти… Однако никаких действий не последовало. Строитель просто стоял рядом, ничего не предпринимая, словно чего-то ждал от человека, похоже, не собираясь причинять ему вред.
- Ничего не понимаю … – пробормотал Гронгелль, уставившись вместе с Трифтрафом в изумлении на древнюю машину.
Хабс тоже ничего не понимал.
Но кто мог ответить на их вопросы? Уж явно не сам Строитель. Машины Железного мира не умели говорить.
- И что ему от нас нужно, а? – задал в очередной раз все тот же вопрос Трифтраф. Проглотив последний кусок мяса сквида – большой волосатой ящерицы, которую они поймали в тоннеле, карлик лениво зевнул и стал ковырять желтым ногтем в широких зубах.
Трифтраф говорил о Строителе. Тот следовал за ними неотступно уже несколько часов, словно привязанный.
Присутствие Строителя создавало иллюзию безопасности – кто решится теперь на них напасть? Но только иллюзию - древняя машина не стала защищать подземников, а наоборот убила одного из них. Может, потому, что подземник напал первым? Поди гадай.
- А ведь как-то Строители общаются между собой. - задумчиво продолжал карлик. – Друг друга то они должны понимать…
Трифтраф был не прочь немного поболтать перед сном. Они сидели у стены в каком-то небольшом зале, где по узкому вертикальному желобу сверху сочилась струйка ржавой воды - остановились здесь на отдых, собираясь поспать несколько часов.
Строитель стоял неподвижно в нескольких шагах от них, выставив вперед обрубок передней ноги, на котором синела нашлепка странного вещества.
- Ясное дело, общаются, - с важностью подтвердил Гронгелль. Он по праву считал себя сведущим во всяких научных вопросах. Хруг прошел обучение в школе гильшей на верхних этажах Башни. Не то, что, к примеру, Хабс, которому всю жизненную науку преподал отец – как метко стрелять из пневморужья и обращаться с мечом. – Но они говорят так тихо, что мы никогда не сможем услышать…
- Как так? Совсем-совсем тихо?
- Шиффхти однажды сказал, что машины испускают такие…эээ… волны, недоступные нашему уху. – объяснил Гронгелль. – Язык древних машин совсем другой – мы его никогда не поймем. Для того чтобы его услышать, нужно самому стать машиной…
Шиффхти – один из старых гильшей. Хабс его немного знал. Однажды в составе личной охраны Хабс сопровождал Шиффхти к двойному мосту над Западной Большой пропастью, где шли переговоры с одним из племен кочевников. Кочевники просили принять их в Сообщество, но гильши и лакоа в итоге им отказали, не видя в этом пользы. В Сообществе Серой Башни гильши и лакоа имели самый высокий статус, как первые расы, скрепившие несколько сотен лет тому назад этот союз.
Как все гильши, Шиффхти был чудовищно толст и весь покрыт мелкими пигментными пятнами, отчего его коричневатая кожа казалось чешуйчатой. Хабсу он показался чересчур флегматичным, даже для гильша. Однако во взгляде старого ученого и администратора светилась такая проницательность, что иногда становилось не по себе, словно он видел тебя насквозь.
- Жизнь так устроена, что не всегда получаешь желаемое… Да, солдат? – как-то бросил Шиффхти, обратившись почему-то именно к Хабсу, заставив его занервничать. В кругу друзей Хабс не скрывал своих взглядов - люди могли бы занять в Сообществе Серой Башни более высокое положение, они давно это заслужили.
- Волны? Это что за волны такие? – удивился карлик.
- Ну… - Гронгелль нахмурился, явно не зная как объяснить такие сложные вещи трифу. – Наверное, это можно сравнить с потоками воздуха – ты их чувствуешь... Чувствуешь кожей, но не видишь…
Трифтраф усмехнулся.
- Интересно, кто сумел надрать ему бока? – Бросив хитроватый взгляд на хруга, карлик покачал головой. - Хотел бы я на него посмотреть.
- А я – нет! - Гронгелль сердито надвинул свою широкополую шляпу по самые брови, показывая, что не хочет поддерживать глупый разговор. – Кто бы это не сделал, добра от него не жди…
Наполнив флягу водой, сочившейся вдоль углубления, Хабс вернулся к месту, где сидели хруг и триф. Проходя мимо Строителя, Хабс остановился и, поддавшись внезапному порыву, осторожно похлопал ладонью по гладкой броне.
Казалось, древняя машина только этого и ждала. Шагнув к стене, Строитель стал что-то царапать, используя для этого одну из своих металлических ног.
- Что он делает? – карлик в тревоге и удивлении привстал с пола.
- Рисует, кажется…
Хабс подошел ближе, наблюдая за действиями Строителя. Машина начертила один ровный круг и второй – намного меньше первого. Потом, чуть помедлив, стальной ногой процарапала ровную линию, соединив круги. На этом Строитель остановился, снова замерев в полной неподвижности, словно отключившись.
- Что это? Кружки какие-то. Вроде, похоже на чертеж… - Трифтраф в недоумении почесал бугристый нос, ожидая разъяснений Гронгелля.
Но хруг лишь пожал узкими плечами:
- Наверное, он пытается нам что-то сказать … Но я не понимаю что.
- Дай-ка я тоже попробую… - острием меча Хабс начертил рядом с кругами высокий прямоугольник, который пронзала насквозь ветвь Дерева, схематично наметив вокруг геометрической фигуры решетчатые фермы - Серую Башню. Потом несколькими линиями он попытался нарисовать Великую Стену, вставшую на их пути и отрезавшую им путь к дому. Впрочем, критически оценив собственное творчество, Хабс засомневался, что изображенное им кто-то сможет понять.
Строитель не реагировал. Еще одно осторожное похлопывание по металлическому корпусу тоже ни к чему не привело - древняя машина застыла у стены, словно о чем-то задумалась.
- А ведь он мог бы помочь нам выбраться отсюда. – подумал вслух Хабс.
Как выбраться из тоннелей – это волновало их сейчас больше всего. Пока, несмотря на многочасовое блуждание по запутанным проходам и небольшим залам, обратный путь на поверхность им так и не удалось найти.
Гронгелль только вздохнул.
- Никогда не слышал, чтобы Строители кому-то помогали. К тому же, не знаю, как мы сможем ему что-то объяснить.
- Может, сбежим от него, а? – предложил триф. – Помните, когда мы шли, то видели несколько очень узких проходов… Если надумаем свернуть в один из таких, вряд ли ему удастся пролезть вслед за нами…
Гронгелль молчал, явно не зная, к какому склониться решению – однако перспектива дальнейшего путешествия в компании с поврежденным Строителем ему тоже не очень-то нравилась. Ситуация была удивительной и непонятной, а потому казалась опасной.
- Ладно, завтра посмотрим… - хруг еще ниже надвинул свою большую темную шляпу, почти на самые глаза, показывая, что собирается спать.
Хабс и Трифтраф, видя, что Гронгелль больше не хочет поддерживать разговор, пристроились у стены рядом, незаметно для себя задремав.
Утро показало, что отказываться от компании Строителя пока было бы неосмотрительно. В десятке шагов от них лежало два мертвых тела. Они принадлежали существам, похожим на животных - с длинными худыми туловищами, поросшими густым черно-коричневым мехом и с когтистыми шестипалыми руками. У каждого в лобастой морщинистой голове с маленькими острыми ушами чернела аккуратно выжженная дырка…
Строитель убил их своим лучом, когда хруг, триф и человек безмятежно спали. А они даже ничего и не слышали…
Сутки Железного мира состояли из семнадцати часов. Каждый час из сорока минут. День и ночь были условными понятиями, значившими только то, что «днем» нужно работать и добывать пропитание, а «ночью» отдыхать.
Гронгелль проснулся, когда его часы в старом потертом металлическом корпусе, хранившиеся у него в специальном карманчике длиннополой куртки, показывали три утра.
Заметив двух мертвых тварей, хруг растолкал Хабса и Трифтрафа. Трупы неизвестных существ могли привлечь сюда новых неожиданных визитеров, поэтому следовало поскорее покинуть это место.
Они направились в один из тоннелей, выбрав направление по тому же принципу: идти туда, где тьма казалась не такой густой. В отличие от подземников, глаза которых за многие поколения давно адаптировались к почти полному отсутствию света, они чувствовали себя совсем слепыми, особенно там, где не горела ни одна из «вечных ламп».
Строитель все так же следовал за ними, держась чуть позади.
Они шли долго, пока не оказались в огромном прямоугольном зале, где полом служило полотно толстой металлической решетки – некоторые секции этой решетки скрипели и дрожали под их ногами, казалось, грозя вот-вот обрушиться вниз. Снизу шел какой-то трудноразличимый шум и еще доносился странный запах. Тянуло чем-то сырым, теплым и слегка тошнотворным. Приглядевшись, им показалось, что они видят внизу медленно текущую черную жижу. Чуть заметные отблески изредка пробегали по ее маслянистой поверхности.
Трифтраф что-то пробормотал упавшим голосом себе под нос.
- Что!? – не расслышав, резко и сердито переспросил хруг.
- Кажется, это подземная река. – повторил триф, теперь громче.
- И? – Ни Гронгелль, ни Хабс не понимали, что так обеспокоило Трифтрафа.
- Если это так, то мы находимся очень далеко от поверхности…
Триф знал о подземельях чуть больше, чем хруг или человек – правда, только по рассказам старшей матери своего клана. Первые поколения карликов воевали с тоннельными каннибалами – эта часть истории трифов вошла в легенды его расы, в неизменности переходя из поколения в поколение.
- Насколько далеко? – нахмурился хруг, всем своим видом выказывая недоверие. – Я считал ступени лестницы, когда мы спускались – их было чуть меньше тысячи…
- Возможно, мы не заметили, что с тех пор все время шли вниз. – предположил триф, разведя короткими руками. – В песнях Первого Столетия говорится, что разведывательные отряды Командира Триффадджа спускались до уровня подземных рек, но обратно сумели вернуться немногие…
- Хм… - Гронгелль небрежно повел плечами - легенды трифов его мало интересовали. У хругов имелась собственная богатая история – их первые поколения, почти тысячу лет тому назад покинувшие внешнюю сторону Железного мира, сумели добраться до Серой Башни, пройдя за столетие три яруса. Три! И ведь выжили – правда, их осталась ничтожная горстка…
- Ладно, не будем унывать. – Гронгелль ободряюще похлопал карлика по плечу. – Главное, что нас до сих пор не съели – разве, не так?
Ну, да – хоть это внушало оптимизм. Триф кивнул, машинально положив руку на рукоятку своего топора. Выражение его широкого бледного лица, поросшего редкими черными волосами, демонстрировало обреченную готовность к драке. Все равно умирать только раз…
Пройдя по скрипящим решеткам до противоположной стены, они двинулись вдоль нее, ища проходы. Зал оказался огромным: неизвестно, была ли эта жижа подземной рекой, но искусственное русло протянулось на несколько километров – там, где кончался зал, жижа текла куда-то дальше по закрытому стоку. Недалеко от этого стока они обнаружили несколько узких проходов. Вход в первый тоннель затягивала металлическая паутина. На ней чуть не гроздьями висели странные механические жуки, похожие на маленькие черные шарики. В затхлой тоннельной мгле, прорезанной серебристыми металлическими нитями, периодически вспыхивали мерцающие искры, словно далекие звезды. Впрочем, о звездах никто из обитателей Железного мира не имел никакого представления.
Не решившись тревожить жуков, они выбрали другой проход – с низким потолком. Ход сильно петлял. Дойдя до очередного поворота, Хабс обернулся, вдруг перестав слышать за собой легкий стук шагов машины.
- Ну вот, похоже, проблема решилась сама собой. – пробормотал Хабс, обнаружив, что Строитель решил оставить их и не последовал за ними в тоннель.
На минуту они остановились, думая это обсудить, но так никто ничего и не сказал. Гронгелль только пожал плечами – мол, ну и ладно. Может, оно и к лучшему. Строителю было явно что-то нужно от них, но понять что, оказалось выше их разумения. В любом случае, странное поведение древней машины вызывало только тревогу…
Тоннель еще более сузился, и потолок опустился еще ниже, заставив хруга снять шляпу.
Хватаясь друг за друга в полной темноте, они прошли метров триста и неожиданно уперлись в глухую стену.
Тупик.
Стало ясно, почему Строитель не пошел за ними. Он просто остался терпеливо дожидаться их у входа.
Густую тьму неожиданно рассеял свет многочисленных огней. Для глаз, уже привыкших ловить к темноте любой слабый отблеск, он казался слишком ярким.
Ход вывел их на широкий металлический мост, протянувшийся на многие километры над глубокой пропастью. Со дна этой пропасти вверх поднимался лес гладких стальных колонн, меж которых прихотливо изгибалась могучая ветвь Дерева, уходившая куда-то к потолку. На толстой бугристой коре, усеянной огромными древесными наростами, пучками росли гигантские черно-зеленые листья с рваными краями шириной в несколько метров.
Гронгелль, уныло сгорбившись, ступил на мост. Хруг был легко ранен – его худую жилистую руку у запястья стягивала самодельная повязка, на шее багровел след от укуса острых зубов.
Все трое испытывали усталость и отчаяние. Седьмой день они блуждали по подземным тоннелям и пока безуспешно – найти обратный путь на поверхность никак не удавалось. Пару раз им встречались широкие колодезные трубы, ведущие куда-то наверх, но лестничные скобы отстояли друг от друга так далеко, что даже у Гронгелля, который был почти на голову выше Хабса, не получилось до них дотянуться…
Строитель – вот кто мог легко вывести их отсюда. Если бы они научились его понимать. Но это, похоже, было невозможно. Древняя машина продолжала следовать за ними, но перестала оказывать помощь. В последний раз им пришлось отбиваться от подземников самим. Нападение произошло в каком-то огромном зале с куполообразным потолком – винтовая металлическая дорожка круто поднималась вдоль стены, ведя в многочисленные проходы. Толпа подземников выскочила из одного на них - остроухие, с угольно-черной кожей, и с косматыми лицами, искаженными звериной яростью. Кроме своих острых зубов и ногтей, вооружены они были, кажется, только пращами. Хабс и Трифтраф насмерть порубили нескольких мечом и топором, сумев отбить Гронгелля, которого подземники окружили со всех сторон и потащили в темноту. Во время этого жестокого и скоротечного боя Строитель даже не сдвинулся с места. Все это казалось странным, учитывая, что до этого он несколько раз приходил им на помощь.
Впрочем, в последние дни с древней машиной что-то происходило – что-то плохое. Казалось, что Строитель заболел, если такое уместно говорить о механическом существе. Возможно, дело было в той синей светящейся нашлепке, застывшей на конце отсеченной ноги. Машина неоднократно пыталась избавиться от этой штуки, яростно скребя коротким обрубком о стены, но без всякого успеха. Странное вещество за эти дни почти впиталось в темный металл - синие прожилки, светясь, густой сеткой протянулись по гладкой поверхности обрубка к ране на боку, из которой выпирала застывшая черно-золотистая масса. Хабс из любопытства разок попытался сковырнуть это синюю штуку мечом, но Строитель, словно рассердившись, не дал ему это сделать, резко отбежав в сторону.
Вообще, в поведении Строителя обнаруживалось все больше странностей. Иногда он терял ориентацию, натыкаясь на стены, словно им овладевала слепота. А иногда казалось, что он не может заставить себя сдвинуться с места: его серебристый яйцеобразный корпус начинала сотрясать мелкая дрожь, тонкие «паучьи» лапы беспокойно сгибались, не отрываясь от пола…
Что на самом деле происходило с древней машиной? Этого они не могли знать. Достичь понимания, похоже, действительно не представлялось возможным. Строитель уже несколько раз чертил им все тот же рисунок: большой круг и маленький круг, соединяя их одной линией. Но сколько они не ломали мозги, так и не смогли понять, что это значит…
- Эй! Глядите туда! Кажется, там кто-то есть… - Что-то заметив, Трифтраф обеспокоенно указал вверх.
Они почти достигли середины моста. Над железным полотном, прямо над их головой изгибалась гигантская древесная ветвь, уходя в сумрачную глубину огромного зала.
С Дерева кто-то наблюдал за ними. …Маленькие человечки, ростом по пояс Хабсу, с темными узкими глазами, целились в них из коротких луков. Их было семеро взрослых, и с ними еще двое детенышей – они сидели на спинах у самок, привязанные к ним широкими кусками серой ткани.
Похоже, это было одно из племен древесного народа. Говорили, что ветви Дерева тянулись по всему Железному миру, проникая во все ярусы…
Гронгелль вскинул руку в приветственном жесте.
- Талее фаиль рах! – хруг обратился на фау - древнем межъярусном языке, на котором, как гласила легенда, разговаривал первый народ Железного мира. Это было пожеланием прожить удачный день. И одновременно приглашением к разговору.
- Хий! - тонким писклявым голоском отозвался на приветствие один из древесных людей - самый старый на вид. Его голову с зеленоватым волосяным пухом на впалых щеках украшала странная островерхая шапочка, сделанная из молодого древесного листа.
- Текала кирина мэй? – Гронгелль обратился за советом и помощью.
- Эйфа?
Хабсу было известно на фау всего пару десятков слов, но тот, в шапочке, похоже, знал еще меньше. На лице Гронгелля скоро отобразилась досада – разговор шел нелегко. «Эйфа»? - или «Что?» повисало в воздухе чуть ли не после каждой фразы.
Все же спустя некоторое время кое-что удалось выяснить, хотя полученные сведения никак не могли им помочь. Швиды – так назывался этот древесный народ, не могли указать им выходы наверх. Они не знали. Швиды шли по Дереву – а Дерево само находило пути, чтобы проникнуть на ярусы. Конечно, швиды могли взять с собой Гронгелля и его друзей, но они слишком большие и неловкие – не умеют цепляться пальцами ног и рук за кору и не смогут пролезть там, где сможет древесный народ.
Швиды шли давно. Им грозила опасность. Точнее, опасность грозила всем. Об этом сказали вадуды – родственное племя. Какая опасность? – спросил Гронгелль. Но швиды толком не знали. Просто они верили вадудам – вадуды не станут пугать зря. Большая опасность грозила всему Железному миру.
Когда древесные люди скрылись из глаз, устремившись дальше по гигантской ветви, Гронгелль пересказал разговор.
- О чем они, а? – Трифтраф почесал свое грязное волосатое лицо, ожидая ответа без особого интереса. Что волноваться о непонятном? Карлика, как и остальных, по-настоящему беспокоило только одно – как попасть домой. А надежд на это у них оставалось все меньше и меньше.
- Пойди их пойми… - Гронгелль с равнодушием пожал плечами. – Говорят, приближается что-то страшное. Вот они и бегут, чтобы спастись...
- Хм… Уж я бы точно ничего не боялся, будь я сейчас в Серой Башне…
Хабс согласно кивнул – да, подступиться к Серой Башне было не так-то просто. Еще два столетия назад, после битвы с армией гефов, пришедших откуда-то издалека, из окраинных районов яруса, гильши распорядились выстроить вокруг Башни высокую стену. Острые стальные прутья встречали тех, кто пытался на нее взобраться. Но такое случалось редко – нападавшие обычно не успевали до нее добежать, встреченные залпами пневматических ружей из узких бойниц. Защитники Серой Башни могли чувствовать себя с безопасности.
- Ну что стоите? Пошли… - хмуро бросил Гронгелль, двинувшись дальше.
Триф и человек поспешили за ним, оставив Строителя позади – у того, похоже, снова начался приступ таинственной «болезни». Впрочем, спустя какое-то время он все же их догнал, ступая шаткой, неуверенной походкой.
…Казалось, мосту не будет конца. Они шли по нему уже больше часа, а он все тянулся и тянулся, рассекая прямой стрелой скопление гладких стальных колонн. Серовато-желтый свет сочился от многочисленных вечных ламп, опоясывавших колонны кольцами через определенные расстояния. Внизу под мостом смутно угадывались очертания каких-то гигантских конструкций – словно в полусумраке застыли сотни уродливых скульптур, поднимаясь с невидимого дна.
Иногда Хабс спрашивал себя: кто на самом деле построил Железный мир и для чего? Но ответа на это никто не знал. Это место, похоже, являлось ловушкой – те, кто сюда попал, обречены были остаться здесь навсегда. Как остались здесь первые люди – три столетия тому назад…
Постепенно источников света становилось все меньше. Стальные колонны остались далеко позади, в сгущающейся темноте почти ничего нельзя было разглядеть.
Хруг неожиданно остановился и, не сдержавшись, разразился потоком ругательств. Охвативший его гнев был бессмысленным, но вполне понятным – полотно моста резко обрывалось. Металлические секции вдруг закончились, словно мост поленились достроить. Триф и человек тоже не смогли сдержать досады. И на кой черт они сунулись в эту гигантскую пещеру. Получалось, нужно поворачивать обратно.
Стоя у самого края, они разочарованно глядели вниз, все еще не желая верить, что пути дальше нет, не обращая внимания на подошедшего следом Строителя. Словно слепой, он доковылял до краю и, не останавливаясь, шагнул дальше. Никто не успел и глазом моргнуть, как машина, весившая не одну сотню килограммов, рухнула вниз, мгновенно скрывшись в непроглядной тьме на дне пропасти.
- Вот это да! – произнес Трифтраф, испуганно охнув. – Как это он?
Гронгелль пожал плечами.
- Видать, совсем ему плохо стало. – Хруг постучал себя пальцем по виску, намекая на разлад в мозгах. Впрочем, были ли у Строителя мозги, в том смысле, как это принято понимать, они не знали. – Хотел бы я знать, что с ним произошло до того, как мы ему повстречались…
Компания Строителя их тяготила, внушала тревогу, но теперь, когда древняя машина, очевидно, погибла, разбившись на дне пропасти, они вдруг почувствовали себя неуютно под этим огромным сводом.
- Может, он жив? – в голосе карлика промелькнуло еле заметное сочувствие. За эти дни он, похоже, уже привык, что Строитель всюду таскается за ними.
- Может, и жив… – Гронгелль вздохнул. – Он все же не такой, как мы – не из мяса и костей, а из металла…
Хабс задумчиво обронил:
- Странно, что другие Строители так и не оказали ему помощь…
- И впрямь странно… - согласился хруг и отошел от края. Еще одна загадка – а их и без того хватало. Весь этот мир был одной большой загадкой…
- Ладно, идем обратно. Кто помнит то место, где мы свернули? Кажется, там было несколько других проходов. Может, на этот раз нам повезет…
Но добраться до выхода из гигантской пещеры они и так и не успели.
Неожиданно тряхнуло с такой силой, что они повалились, не устояв на ногах.
И трясло еще долго.
Пережив в непосредственной близости движение Великой Стены, отрезавшей им путь к дому, Хабс уже знал, чего ждать. После первого сильного толчка последовали другие: почти через равные интервалы времени, но слабее по мощи. Одновременно на них обрушилась волна чудовищного металлического скрежета и шума. Хабс с силой прижал ладони к ушам, но напрасно: протяжные звуки терзали его мозг, словно вокруг выли тысячи проклятых тварей.
Где-то рядом пришла в движение еще одна Великая Стена, что грозило новыми бедами. Никто не знал, почему все это происходило. Так же, как никто не знал, в каком месте и в какой час может подняться новая Стена, меняя знакомую местность, закрывая давно используемые проходы, руша строения... Или опуститься. Стены не только поднимались, но и опускались. Так бывало не раз - Западная Большая пропасть, находившаяся в нескольких километрах от Серой Башни, возникла около четырех столетий тому назад, когда Стена пошла вниз. Долгое время для обитателей Башни западные области оставались закрытыми, пока однажды отряд Строителей не проложил через пропасть мосты... Пугало, что в последние годы странное движение Стен на ярусе происходило все чаще.
Дождавшись, когда толчки прекратились и шум заглох, они бросились бежать обратно. Удивительно, как опоры моста выдержали это тряску. Впрочем, мост протянулся на многие километры, а что творилось на другом его конце, они не знали. Остался ли открытым проход, который привел их в этот огромный пещерный зал? Стена пришла в движение совсем близко - Хабс боялся, что обратной дороги уже нет.
…Дурное предчувствие его не обмануло. Преодолев быстрым бегом минут за пятнадцать тот путь, на который раньше они затратили почти час, они обнаружили, что идти некуда – мост был разрушен. Изогнувшись, металлическое полотно круто вздыбилось вверх и обрывалось рваным краем с торчавшими балками. Перекореженные секции, оторвавшиеся от опорных столбов, висели над пропастью, казалось, готовые рухнуть в любой момент. Дальше моста не существовало - в желтоватом полусумраке остались стоять только стальные колонны. Часть колонн – самые дальние из тех, что были видны - заметно покосилась от воздействия той же чудовищной силы…
Они принялись лихорадочно искать пути спасения. Перед ними маячила перспектива умереть здесь от голода и жажды. Еды у них совсем не было, кончилась еще вчера, а воды во фляге Трифтрафа осталось на несколько небольших глотков…
Вернувшись к тому месту, где над мостом нависало Дерево, они еще раз убедились, что воспользоваться древним растением, проникшим на все ярусы этого мира, им не удастся. Веревку они сожгли, когда удирали от патлатых уродов, а без веревки пытаться забраться на ветвь нечего было и думать - слишком высоко. Надо было искать другой путь – а он вел только вниз, на дно пропасти…
Но найти этот путь оказалось не так легко. Только спустя два часа Хабс, бредущий с друзьями в полном унынии по самому краю мостового настила, заметил обрывок толстой металлической цепи… По этому обрывку им удалось перебраться на узкую решетчатую площадку, соединявшую мостовые опоры, а далее спрыгнуть на какую-то странную конструкцию, похожую на огромную разомкнутую клешню, чуть не переломав при этом себе руки и ноги… То, что сверху казалось им уродливыми скульптурами, на самом деле были вершины огромных куч непонятного железного хлама - странная конструкция торчала как раз из одной из них.
То, что им удалось спуститься вниз, не покалечившись, следовало приписать только удаче.
- Все, не могу… - просипел Гронгелль, когда они, наконец, сошли к подножью холма. Хруг совсем выдохся. Возрастом он был намного старше и трифа, и человека – совсем недавно ему исполнилось девяносто. Приближение старости для существ его расы.
Впрочем, Трифтраф и Хабс тоже испытывали усталость. В каком направлении двигаться дальше они не представляли - все дно пропасти устилали металлические обломки и фрагменты каких-то странных сооружений.
Похоже, здесь вообще не было воды и не водилось ничего живого. К такому выводу они пришли позже, когда после короткого отдыха снова двинулись в путь, с трудом пробираясь среди гор металлического хлама. Только раз они увидели гигантскую колонию механических насекомых. Их плоские темно-коричневые панцири прямоугольной формы в диаметре около метра, напоминали щиты. К счастью, эти насекомые, двигавшиеся с чудовищной медлительностью, и представлявшие другую - искусственную форму жизни Железного мира, не угрожали опасностью. Конечно, если их не тревожить…
- Хреновые дела… - пробормотал Хабс, когда они остановились на очередной отдых после семичасового блуждания по огромной свалке. Он хотел пить – в глотке совсем пересохло. Видя его мучения, Трифтраф пожертвовал ему свою долю - последний глоток, что еще оставался во фляжке. Сам карлик мог достаточно долго обходиться без воды, а вот без еды нет. В брюхе трифа урчало от голода. Он сейчас с удовольствием съел бы даже мерзкого древесного слизня. Да только где его тут найдешь…
- Тебе не кажется, что мы ходим по кругу? - мрачно спросил Хабс, ожидая ответа Гронгелля. Тот лишь пожал плечами. Может, и так: разве поймешь это в такой темноте. Кольца огней, опоясывающих колонны, находились слишком высоко, чтобы разогнать мрак на дне пропасти. Взгляд хруга выражал безучастие, словно он уже смирился, что им отсюда не выбраться…
Неожиданно в безвольной позе хруга что-то изменилось, и он коротко бросил:
- Туда!
Хабс не сразу понял, что вдруг привлекло внимание Гронгелля – длинный желтоватый палец хруга указывал куда-то вверх.
Приглядевшись, Хабс, чье зрение за эти дни тоже успело адаптироваться, с легкостью ловя во тьме малейшие признаки света, заметил за ближайшей колонной слабые отблески на ровной поверхности. Неужели стена? Точно! Перебравшись через пару небольших мусорных холмов, они увидели металлическую стену, поднимавшуюся на многие десятки метров ввысь. Они все-таки добрались до другого конца пещерного зала. Но был ли здесь выход? Был! Правда, чтобы найти его, им потребовалось еще несколько часов. И еще почти час на то, чтобы расчистить подступы к проходу от металлического хлама.
Радость обретенной надежды придала им сил, но оказалась недолгой.
Проход, уходивший вглубь всего на несколько метров, заканчивался вертикальным колодцем, опять ведущим вниз.
- Что будем делать? - Гронгелль хмуро ждал ответа от Хабса и Трифтрафа. Всем им было ясно: чем ниже они спускаются, блуждая по запутанным подземным тоннелям, тем меньше у них шансов найти дорогу наверх и вернуться обратно домой. Но выхода, похоже, не было. Не оставаться же здесь – на верную смерть от голода и жажды.
Колодец уходил вниз, наверное, метров на сто.
- Спускаемся, - мрачно вздохнул Гронгелль, подводя итог короткого обмена мнениями. Уж слишком манил их далекий световой круг – похоже, в том месте, куда вел колодец, горело множество ламп.
Так и было. Уже в самом низу, цепляясь за последние поручни колодезной лестницы, Хабс беспомощно зажмурился, успев отвыкнуть от нормального света.
Достигнув конца лестницы, они оказались на какой-то огромной серой платформе, вокруг которой, как им показалось, не было… ничего. Платформа висела в воздухе. Везде разливался ровный свет, слепивший их и казавшийся после многодневного пребывания в темноте слишком ярким.
Обессиленные спуском и долгими блужданиями по дну пропасти, они медленно подошли к краю платформы и остолбенели, глянув вниз.
- Что это!? – наконец выговорил Трифтраф. От волнения, страха и восторга карлик дико улыбнулся и даже заскрежетал широкими зубами.
- Это другой ярус. – печальным тоном отозвался Гронгелль. Голос хруга прозвучал неожиданно тихо, в глазах застыли изумление и… обреченность.
Далеко под ними стоял город.
Так далеко, что от высоты кружилась голова.
Хабс заворожено смотрел вниз. Никогда еще в своей жизни он не видел ничего прекраснее…
