1.

У него началась клаустрофобия. И он презирал себя за это. Как и всех, кто боялся оказаться в замкнутом пространстве. Так его учили. Слабаки жили на планетах. Где горизонт, грязь, толпы людей. А домом сильных, и Ника в том числе, был космос. Во всем многообразии транспортных судов с их немногочисленными экипажами и узкими спальными отсеками. На этой же станции ему выделили целую каюту! Ее размер не сильно превышал пассажирские ячейки кораблей Союза, зато в распоряжении пилота оказались койка, шкафчик для вещей и герметичная дверь. Не видеть какое-то время коллег и не слышать, что происходит в соседних помещениях, — немыслимая роскошь для практиканта.

Ник думал, что его подготовили ко всему. За четыре года обучения в летной академии он натерпелся всякого. И знал, что всегда можно найти выход. Ему никогда не было по-настоящему страшно.

До сегодняшнего дня.

— Не паникуй, малыш… — донесся из коммуникатора усталый голос Дока. — Возьми себя в руки. Ты нам нужен спокойным и собранным.

— Замолчи уже! — Ник со всей силы ударил рукой об стену.

Он давно разбил кулаки в кровь. Ему было больно, он задыхался и метался по каюте, пытался сломать дверной замок. Автоматика намертво заблокировала его отсек, считая, что в коридоре опасно, что человеку там нечего делать. «Ожидайте эвакуационной команды, — время от времени бубнил станционный компьютер. — Помощь в пути…»

В пути… Ник нервно рассмеялся. Ближайший форпост Союза в неделе лёта отсюда. Даже если они приняли сигнал бедствия, то спасут не скоро. А вернее, и вовсе не спасут. Регенератор атмосферы мигал на потолке равнодушным красным огоньком. Дышать трудно, придется достать легкий скафандр из шкафчика. Только кислорода в поясных блоках всего на пару дней…

— Мне кажется, я разобрался с замком… — в коммуникаторе ожил голос другого члена экипажа, старшего техника Хирокуни Ито. — Открою свою дверь, посмотрю, как там…

— Стой! — снова вмешался Док. — Разве это разумно?

Ито ответил старику не сразу.

— Скоро узнаем… — наконец меланхолично сказал он.

Ник снова ударил по стене. Повезло им. Прямо как в анекдоте. Остались как-то в живых пилот, врач и техник. Только анекдот оказался несмешным… Пока они спали в своих каютах, что-то разрушило половину станции. Может, та инопланетная штука, которую Кейт попросила его доставить с планеты? «Необычные свойства. Открытие века!». Похоже, что открытие и разнесло лабораторию милого археолога. Вместе с расположенным по соседству командным модулем, где нес вахту лейтенант Эшборн. Все, кто могли принимать решения, — погибли. Даже причал раскурочен, транспортного челнока нигде не видно. Во всяком случае, по словам Ито. Старший инженер удачно решил вздремнуть в кают-компании, где был иллюминатор с видом на поврежденные теперь секции.

Освещение аварийное, все регенераторы отказали, кислород на исходе, что случилось — непонятно. Зато осталась гравитация. И каким-то чудом уцелел секционный интерком. Выжившие могли общаться. Строить планы.

Планы. Ник снова рассмеялся. Потом обессилено рухнул на узкую койку. Какой прок сейчас от пилота шатла? Тем более — практиканта? Во рту пересохло, страшно хотелось пить. Но никакой воды в каюте не было. И еды тоже. Ник яростно уставился в потолок, стараясь не заорать. Его сердце колотилось как сумасшедшее. Почти в такт мигающему огоньку неисправного регенератора атмосферы.

— Я надел скафандр… — тихо доложил Ито. — А рацию синхронизировал с вашей частотой. Слышите меня?

— Да, — кашлянул Док. — Я могу тебя отговорить? По инструкции мы должны оставаться на своих местах как минимум сутки…

Ник подскочил к интеркому.

— Иди, Ито! — крикнул он. — К чёрту инструкции!

На какое-то время в эфире повисла тишина. Ито либо размышлял, либо доламывал замок. Пилот вдруг поймал себя на том, что слушает собственное сбивчивое дыхание. Легким отчаянно не хватало воздуха. «Пора надеть защитный костюм, — подумал он. — Или я сойду с ума».

— Я открываю дверь… — безмятежно, словно на учениях, произнес Ито. — И выхожу в коридор…

2.

Ник чувствовал себя беспомощным. Он не умел взламывать электронные замки и самообманываться бесполезными инструкциями. Пилот должен хоть чем-то управлять, чтобы ощущать себя живым. Но погруженная в сумерки каюта полностью лишала его воли. Ничего нельзя изменить. Остается только ждать… «Станция Хельдермана? Это самое скучное место на свете, Ник, — смеялся руководитель выпуска, оформляя его первое назначение. — Рейсы до планеты и обратно два раза в неделю. Причем в компании с симпатичным археологом. Не практика, а сплошной отпуск!».

Вот тебе и отпуск.

— Ито, ты в порядке? — спросил Док через несколько минут. — Мы же волнуемся.

— Я понимаю.

Нику показалось, что инженер усмехнулся перед тем, как ответить.

— Тогда не молчи… — пробормотал Ник, доставая из шкафчика свой легкий скафандр. — Всё плохо, да?

— Нет… — инженер сделал небольшую паузу. — Я просто осматриваюсь.

— И?

— Никаких видимых повреждений корпуса. В коридоре есть воздух.

Ник рассмеялся. На этот раз весело.

— Твою ж мать… Хорошая новость!

Голос Ито снова стал меланхоличным:

— Как сказать… Регенератор на стене всё равно не работает. У приборов от той инопланетной штуки случилась шизофрения.

— Дышать без шлема можно? — поинтересовался Док.

— Судя по данным анализатора… — Ито немного помолчал, считывая показания. — Содержание углекислого газа в допустимых для дыхания пределах.

— Значит, можно… — прошептал Док. — Какое-то время.

Ник начал хмуро забираться в защитный костюм. Воздух по ту сторону двери, конечно, был приятным бонусом. Но на неделю его точно не хватит. Выжившие задохнутся еще до прибытия спасателей. Вопрос только когда. И где. В коридоре шанс пожить еще немного — выше. Но каюта Ника, как и каюта Дока, всё еще заперта.

Только хренов Ито на свободе. И такой спокойный.

— Ты можешь попытаться открыть наши двери? — спросил он инженера. — Кто там к тебе ближе? Кажется, Док.

— Да, могу попробовать, — согласился техник. — У шлюзовой камеры в соседнюю секцию есть ремонтный комплект. Сейчас поколдую с вашими замками. Хотя…

— Действуй.

Ника била дрожь. Дышать в каюте стало совершенно невозможно, в глазах всё плыло. Пилот бегло осмотрел скафандр и надел шлем. Компьютер костюма ожил и выдал на обзорную пластину рабочие данные. Всё было в норме. Ну, почти… Пилот не удержался и задышал слишком часто, жадно хватая ртом воздух внутри шлема.

У него закружилась голова.

Один из индикаторов на дисплее тревожно замерцал желтым: «Запас кислорода при текущем потреблении — 42 часа».

— Тихо, Ник. Тихо… — прошептал он сам себе. — Не торопись… Успеешь еще всё потратить.

Молодой человек постоял немного, пытаясь прийти в себя. Потом перевел рацию скафандра на частоту интеркома. Он отсутствовал в эфире почти 5 минут. Ито и Док, наверное, уже его потеряли…

— Простите, — сказал он в микрофон. — Надевал костюм. В моей каюте дышать больше нечем.

Ему никто не ответил.

— Эй… Док…

Тишина.

— Ито?

Молчание.

Ник проверил передатчик и частоту. Всё настроено правильно. Рация исправно передавала сигнал на коммуникатор.

— Меня слышит кто-нибудь?

Нику стало не по себе. Остаться без связи в такой момент? Хуже не придумаешь.

Он несколько раз рассерженно пнул заблокированную дверь. Может быть, интерком вышел из строя. Но Ито услышит удары и по молчанию в эфире поймет, что случилось. А как освободит Дока из каюты, то спасет и пилота. Ито талантливый. Очень изобретательный. Ему никакая автоматика не указ.

— Ник… — раздался вдруг в шлеме искаженный помехами голос.

Пилот не понял, кто говорит. Ито или Док?

— Ник… Он…

— Что случилось?

Никакого ответа. Пилот подождал несколько минут, но никто больше не пытался с ним связаться.

Только какие-то шорохи неслись по всем частотам.

И больше ничего.

3.

Он стоял, прижавшись к стене, уже полчаса и думал о том, что происходит. Неизвестность сводила с ума.

Ник даже позволил себе несколько странных мыслей о воздухе. Эвакуация через неделю. Регенераторы атмосферы не работают. В скафандре можно продержаться два дня. Плюс чем-то можно дышать в коридоре. Плюс… Ник до крови прикусил губу… Плюс кислородные блоки в защитном костюме Ито. Плюс кислородные блоки Дока. Как раз дней на семь, если отдать баллоны кому-то одному. Остальные задохнутся.

Конечно, это несправедливо. Но разве лучше умереть всем троим? Если что-нибудь не предпринять — всё, смерть ровно через 42 часа. Можно успеть надиктовать компьютеру завещание.

— Нет… — прошептал Ник. — Нет!

Подсчеты шансов выжить — дело хорошее. Но только если ты можешь влиять на ситуацию. А в данный момент пилот был заперт в своей каюте. Без связи. Без оружия. В отличие от…

У него затряслись руки.

— Хренов Ито… — Ник заметался по тесному отсеку. — Ты, чёртов ублюдок…

Вроде всё сходится. Техник свободно бродит по коридору. Тогда как Ник сидит тут. И Док заперт. Японец хитер! Он всё просчитал. Даже что-то говорил про инструменты. Что есть опасного в ремонтном комплекте базы? Плазменная горелка. Может выжечь замок двери. И легкий скафандр для нее не проблема. Победителю конкурса «Эгоист года 2317» нужны только кислородные блоки костюмов. Сами костюмы можно и продырявить. Вместе с паникующими владельцами.

Ник хрипло рассмеялся.

— Да… — сказал он громко, просто чтобы услышать голос. — Мы с Доком никогда ему особенно не нравились.

Такое поведение против правил. Преступление. В космос попадают лишь сильные. Подготовленные. И подобные аварии происходят время от времени. Только никто еще до такой низости не опускался. Хотя… Может, у тех парней просто возможности не было? А у злобного техника возможность есть.

Словно в подтверждение этому дверь каюты завибрировала. Кто-то пытался взломать ее с той стороны.

— Эй! — закричал Ник, забыв, что рация не работает. — Даже не пытайся войти, урод! Я знаю, что ты задумал!

Дверь начала открываться. Похоже, неведомый гость переупрямил замок.

— Стой! — Ник весь напрягся. — Я предупредил.

Дверь распахнулась. В проеме появился человек в скафандре. Небольшого роста. В руке он держал включенную плазменную горелку.

— Сукин сын… — сказал пилот.

Ник разглядел за спиной входящего прислоненное к стене тело Дока. На враче не было скафандра. Похоже, что Ито всё же убил его. Ну, или наврал про коридор — не было там никакого воздуха. Док вышел без костюма и просто задохнулся. А японец забрал его кислородные баллоны. Вон они висят на поясе убийцы. Целых два лишних.

Помехи в рации шлема стали пропадать.

— Ник… выхо… — голос инженера странно пульсировал. — В… ошо… Я… оч… ген… ор.

Японец зачем-то даже выключил горелку. Дурак! Чувствуя, как сердце вырывается из груди, Ник бросился на техника и сбил его с ног. Они выкатились в коридор.

— Тварь! — пилот отобрал у Ито горелку и несколько раз ударил инженера по шлему. — Это тебе за Дока, подонок!

— Нет… — Ито пытался сопротивляться, но у него не получалось: соперник был моложе и тяжелее его. — Ты ничего не…

Ник нащупал активатор на горелке.

— Сдохни! — заорал он и выпустил струю плазмы инженеру прямо в лицо. — Сдохни!

Внутренности шлема Ито превратились в шипящее месиво из пластика и плоти. Инженер дернулся несколько раз и обмяк.

Ник еще несколько секунд прижимал тело к полу, потом слез с него, выключил горелку и присел у стены. Дыхание стало больше похоже на сип, счетчик расхода кислорода замигал красным. Компьютер советовал снизить потребление. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

Он дотянулся до пояса Ито и снял с трупа четыре кислородных блока. Каждый из них дарил лишний день жизни, но пилоту казалось, что сейчас его мир распадается на части. Убивать оказалось так легко. Раз — и нет человека. Он был вынужден, да. Но…

Его чуть не стошнило прямо в скафандр. Прямо как новичка.

— Ник…

Док, который до этого момента неподвижно лежал прямо напротив Ника, зашевелился. Он был бледен, но жив и, увидев труп Ито, с ужасом уставился на пилота.

— Как же так…

Молодой человек тоже непонимающе посмотрел на Дока. Прямо над головой врача мерцал зеленый огонек исправного регенератора атмосферы. Старик сидел под устройством и, судя по всему, не испытывал недостатка в кислороде.

Они немного помолчали.

— Японец что… — Ник кивнул на обезглавленного Ито. — Вместо дверей сначала решил починить регенератор?

Док медленно кивнул.

— А почему ты у стены лежал? — Ник поднялся на ноги. — Без скафандра…

Док вжался в переборку.

— Что-то случилось со связью, а Ито всё не появлялся… — зашептал врач. — Я заволновался, стал терять сознание.

Ник улыбнулся:

— И он вытащил тебя сюда.

— Да… — Док не сводил с пилота глаз. — Регенератор заработал. Но меня всё равно вырубило. Слушай… Ты…

Нику захотелось плакать.

— Тсс… — прошипел он Доку. — Тсс…

— Мальчик, у тебя шок. Но всё будет хорошо. Мы выживем. Я помогу тебе… Я…

— Заткнись! — рявкнул пилот.

Он почувствовал, как по щекам бегут слезы. А еще, что смеется. Сипло, странно, хищно.

— Ты хочешь сказать, что я убил Ито зря?

— Нет… Просто…

— Хочешь сказать, что воздух беречь не надо? — Ник заметался от стены к стене, будто пытаясь убежать от преследующей его мысли.

— Мы дождемся спасателей… — Док растерянно протянул пилоту руку. — Только доверься мне… Я помогу…

Ник остановился. Замер. Застыл.

— Нет, Док, — он снова включил плазменную горелку, потом сделал шаг к регенератору и спалил его. — Нет… Не поможешь.

Док вскочил на ноги и в панике рванулся прочь. В конец коридора. Только далеко бежать не пришлось…

— Это очень маленькая станция… — усмехнулся Ник и совершенно чужим голосом добавил: — Во время аварии, к сожалению, выжил только я один.

Шести кислородных блоков и того воздуха, который еще был в коридоре, ему вполне хватит, чтобы дождаться спасателей. А трупы… Его товарищи просто сошли с ума. Это была самозащита.

Он догнал Дока и разбил старику голову.

Рассказ предоставлен для литературного конкурса Космооперы.ру «…И ад кромешный»